— Значит, он не очень огорчился, что Синтия разорвала помолвку? — Теперь миссис Гибсон без смущения так называла их договор. — Не зря я никогда не верила в глубину его чувств.
— Напротив: Роджер серьезно переживает. Вчера мы долго беседовали на эту тему.
И Молли, и миссис Гибсон были бы рады услышать подробности беседы, однако были разочарованы. Единственное, о чем сказал мистер Гибсон, это твердое намерение Роджера лично поговорить с Синтией. Узнав, что сейчас она в Лондоне, он решил дождаться ее возвращения, вместо того чтобы просто написать.
— А миссис Осборн Хемли? Как она? — продолжила расспросы Молли.
— Искренне рада возвращению Роджера. Прежде я ни разу не видел, чтобы Эме улыбалась, но теперь это время от времени происходит. Они определенно давние добрые друзья, и в его присутствии она становится более уверенной. Подозреваю, сквайр уже изложил ей свое требование вернуться во Францию и решить, оставит ли она ребенка ему или заберет с собой. Ультиматум прозвучал в не самое удачное время: бедняжка тяжело болела и мало что соображала, — и до приезда Роджера ей не с кем было посоветоваться.
— Судя по всему, вы о многом успели поговорить.
— Да. Я ехал к старому Абрахаму, и сквайр окликнул меня из-за живой изгороди: сообщил новость о возвращении сына и пригласил на ленч. Искушение оказалось слишком велико, и я не устоял. К тому же каждое слово Роджера для меня на вес золота. Чтобы все это узнать, потребовалось не так уж много времени.
— Думаю, скоро мистер Роджер Хемли явится сюда собственной персоной, — обратилась миссис Гибсон к Молли. — Тогда все узнаем сами.
— Ты тоже так думаешь, папа? — уточнила Молли, поскольку ей показалось, что на лице отца отразилось сомнение.
— Не знаю, дорогая. Вряд ли он выберет время для светского визита. Не убедившись наверняка в намерениях Синтии, Роджер не захочет приходить туда, где ее узнал и полюбил. Впрочем, мистер Хемли всегда поступает так, как считает правильным — хочет того или нет.
Едва дождавшись, когда муж договорит, миссис Гибсон эмоционально заметила:
— Убедиться в намерениях Синтии! По-моему, она выразила их вполне определенно. Разве нет?
— Пока Роджер не уверен, что письмо не было следствием мимолетного настроения. Я сказал, что так и есть, хотя не счел возможным объяснять причину. Он намерен поговорить с Синтией и лично убедиться, что ее чувства остыли. Я же не верю в успех этого мероприятия, о чем ему и сообщил. Но ему необходимы доказательства, так что он поступит как считает нужным.
— Бедная Синтия! Моя бедная девочка! — жалобно воскликнула миссис Гибсон. — На какие тяжкие испытания она обрекла себя, связавшись с этим человеком!
Глаза мистера Гибсона гневно сверкнули, однако губы остались плотно сжатыми. Единственное, что он себе позволил, это едва слышно пробормотать:
— Этим человеком? Возмутительно!
Молли тоже болезненно восприняла некоторые выражения отца. Например, ее покоробили слова «светский визит». Неужели для Роджера встреча с ней — всего лишь формальность?
Как бы там ни было, а визит состоялся, причем довольно скоро. Молли сразу заметила, какую острую, даже болезненную, неловкость Роджер испытывает по отношению к миссис Гибсон. Но, разумеется, та не ощутила ничего, кроме гордости и польщенного тщеславия оттого, что ее почтил своим присутствием известный путешественник, о чьем возвращении в страну сообщили газеты. Даже лорд Камнор и все обитатели Тауэрс-парка проявили к нему интерес.
Молли сидела в простеньком, но очаровательном белом домашнем платье, с книгой в руках, но скорее мечтала, чем читала. Июньский воздух дарил свежесть и ароматы буйно цветущей в саду растительности и молодой листвы. В такое время чтение возле окна очень быстро превращалось в его видимость. К тому же процесс то и дело прерывала миссис Гибсон глубокомысленными замечаниями об узоре своей вышивки. После ленча, когда было принято наносить визиты, Мария объявила, что явился мистер Роджер Хемли. Молли вскочила, но тут же смущенно замерла на месте, когда в комнату вошел загорелый, бородатый солидный мужчина. Потребовалось усилие, чтобы узнать в нем того молодого человека, которого так хорошо знала. Месяцы, проведенные на африканской жаре, и постоянные тревоги в условиях близкой опасности подчеркнули и углубили морщины на лице. Не лучшим образом отразились на нем и недавние семейные и личные переживания: явно не способствовали жизнерадостности и веселью, — но голос остался тем же, и Молли восприняла это как добрый знак.
— С глубоким сожалением услышал о вашей тяжелой болезни! Выглядите такой хрупкой! — с нежным сочувствием тепло проговорил Роджер.