— Вы не представляете, как все любят малыша. Сквайр души в нем не чает.
— Молли, Молли! Ради всего святого, избавь от вульгарных выражений! Когда же я смогу научить тебя истинной утонченности — той, которая не позволяет даже думать о низменных материях? Образованные леди никогда не используют просторечия. «Души не чает»! Я в шоке!
— Простите, мама. Просто хотела подчеркнуть, что сквайр любит мальчика как собственного ребенка. И Роджер… О, как нехорошо думать, что мистер Хемли…
Она внезапно умолкла, словно задохнулась.
— Твое возмущение, дорогая, вовсе меня не удивляет! — заметила миссис Гибсон. — В твоем возрасте я бы, наверное, рассуждала и чувствовала точно так же. Однако с годами начинаешь понимать человеческую природу. Впрочем, не стоило разочаровывать тебя так рано, но поверь: мысль, на которую я намекала, наверняка не раз посещала Роджера!
— Разные мысли приходят в голову, — спокойно заметила Молли. — Главное, обращает ли человек на них внимание.
— Дорогая, ты всегда оставляешь за собой последнее слово, даже если это всего лишь банальность. Но давай поговорим на более интересную тему. Я попросила Синтию купить в Париже шелковое платье и обещала уточнить цвет. Думаю, синий подойдет мне лучше всего. Как ты считаешь?
Молли согласилась, чтобы не вступать в очередную дискуссию, мысленно перебирая черты характера Роджера, совсем недавно попавшие в поле ее зрения и полностью опровергавшие предположение мачехи. В этот момент внизу послышались шаги: вернулся отец, но в гостиную вошел далеко не сразу, — а когда наконец появился, Молли поспешила спросить:
— Как чувствует себя маленький Осборн?
— Похоже, у него скарлатина. Хорошо, что ты уехала, дорогая: ты не болела. Придется на время прекратить всякое общение с Хемли-холлом. Если я чего-то боюсь по-настоящему, то именно скарлатины.
— Но ведь ты, папа, ездишь туда регулярно и возвращаешься.
— Да, но при этом предпринимаю множество мер предосторожности. Не стоит рассуждать о рисках, неизбежно сопровождающих профессиональный долг. Необходимо избегать тех опасностей, от которых можно защититься.
— Это тяжелая болезнь? — встревожилась Молли.
— У всех протекает по-разному, но сделаю для мальчонки все, что смогу.
Для выражения нежных чувств мистер Гибсон всегда переходил на язык родной Шотландии. Теперь Молли точно знала, что ребенок дорог его сердцу.
Несколько дней малыш находился в серьезной опасности, затем болезнь приняла вялую форму и так тянулась еще несколько недель. Когда же угроза отступила, а горячее волнение спало, Молли начала понимать, что из-за введенного отцом строгого карантина не увидит Роджера до отъезда в Африку. Ах, ну почему она так бездарно убивала время в Хемли-холле? Зачем избегала общества лучшего на свете человека, отказывалась беседовать свободно, причиняла боль холодностью? Боль сквозила в глазах, звучала в голосе, а сейчас реальность преувеличивало воображение.
Однажды вечером, после обеда, отец довольно заявил:
— Как говорят крестьяне, сегодня я славно потрудился. Вместе с Роджером Хемли мы наконец придумали, как и когда миссис Осборн Хемли с сыном покинет имение.
— Что я тебе говорила, Молли? — перебила миссис Гибсон, бросив на падчерицу торжествующий взгляд.
— И поселится на ферме Дженнингса, не дальше четырехсот ярдов от ворот Паркфилд, — продолжил мистер Гибсон. — У постели больного ребенка сквайр нашел общий язык с невесткой. Кажется, только теперь он понял, что мать никогда не сможет покинуть дитя и уехать во Францию, как представлялось прежде, когда он фактически собирался откупиться. Но в ночь кризиса, когда я сам не знал, удастся ли вытащить малыша, мать и дед разрыдались и принялись друг друга утешать. Как будто рухнула стоявшая между ними стена, и теперь они друзья. И все же мы с Роджером пришли к единодушному выводу, что матери лучше знать, что хорошо и что плохо для ребенка. Полагаю, у своей жестокосердной хозяйки Эме почерпнула кое-что полезное и научилась обращаться с детьми, поэтому ей трудно стерпеть, когда сквайр потчует мальчика орехами и пивом, обучает прочим вредным забавам, балует и портит всеми возможными способами. Однако даже высказать собственное мнение, не говоря уж о том, чтобы запретить ему что-то, Эме не смеет. А на ферме в ее распоряжении окажется красивый уютный дом с целым штатом слуг. Миссис Дженнингс пообещала хорошо ухаживать за молодой мамашей. К тому же до коттеджа всего десять минут ходьбы от Хемли-холла. Мать с сыном смогут свободно ходить в поместье когда пожелают, и в то же время миссис Осборн Хемли возьмет в свои руки воспитание ребенка.