— Чёрт его знает, — отмахнулся он. — Такого дерьмового иммунитета, как у меня, я ещё не встречал. Прости, мой французский, — обратился он к Эли, — но другие слова не опишут в полной мере всего моего негодования.
— Мой ещё хуже, — грустно улыбнулась она.
— Тогда ты меня понимаешь. Наверное, вам лучше держаться от меня подальше. — Чихнув, выругавшись и извинившись, шлёпнулся он на своё рабочее кресло за столом, продолжив причитать: — Неделю я буду ходить, точно дряхлый старик, а потом полмесяца уйдёт на восстановление. Ещё и игру в пятницу придётся пропустить. Ты-то хоть приезжай. Так же, накануне, — сурово посмотрел он на меня, опять продолжая: — Всю скорость растеряю. У привокзальных бомжей иммунитет лучше моего…
К счастью, появившийся в дверях Даниэль своим приподнятым настроем прервал поток сетований Ксавьера. Поприветствовав всех, похвалив «похожий денёк», пошутив о схожести своего имени с именем Эли, он предложил разогреть связки, распеться, и заодно ещё раз пробежаться по тексту песни.
Так пролетели полчаса. И вот уж шесть. Комната звукозаписи освободилась, и мы направились туда. Всё шло в своём штатном режиме, мы могли бы уложиться минут в двадцать-двадцать пять. Но пока я и Даниэль стояли за стеклом у микрофонов, записывая по несколько вариаций одних и тех же строчек, как хотел того Майер, он сам занимал Эли разговорами о том, для чего на пульте необходимы все эти «кнопки, штучки, примочки».
— Давай то же самое ещё разок, — скомандовал он, вновь пуская минусовку припева мне в наушники, пуская настолько громко, что я и не пел, скорее, пытался переорать музыку
Как выяснилось позже, Ксавьер просто объяснял Эли важность «сбалансированной звукопередачи».
К семи часам песня была полностью записана, и в студию вошла очередная партия музыкантов, в сопровождении своего звукорежиссёра — Гюнтера Недича. Парни узнали меня и окружили нас кольцом кожаных курток — косух. Завязалась шаблонная беседа, затянувшаяся дольше обычного. Все мои попытки отвязаться от назойливых музыкантов оказались неудачными. С пеной у рта они рассказывали об оригинальности звучания своего альбома и предстоящем туре, интересовались гастрольными планами моей группы и возможностью совместного творчества. А их солист, тот ещё тип, принялся а капелла напевать какую-то песню из собственного репертуара, впрочем, «напевать» — слишком громкое слово для того, чтобы описать издаваемый им шум.
— Но музыка там просто забойная. Просто нужно слышать целиком, — настаивал он на том, чтобы мы задержались и оценили их «по достоинству». А потом он стал имитировать рёв гитар и битбоксить барабанный ритм. — Ну вот, тебе же нравится, — фраза была адресована улыбнувшейся Эли. — Ну нравится же, — всё напирал он на нас, отчего Эли попятилась назад, вцепившись в мою руку.
— Нравится, но нам пора — предпринял я очередную попытку положить конец разговору. Ни о каком возможном сотрудничестве речи и не могло идти.
— Стой-стой, — опять заладил безголосый панк. И тут мне вспомнились слова Ксавьера о палке, «которую нужно только ломать».
— Вот это — Ксавьер Майер, — кивнул я на него, стоящего напротив и шмыгающего носом, — наш продюсер, — все пятеро устремили свои взгляды на Майера, ожидая от того пламенных речей, будто бы я ему только что вручил статуэтку Грэмми. Однако я и впрямь без одобрения лейбла или, по крайней мере, согласования с Ксавьером нюансов любого музыкального сотрудничества, не имел права самовольно принимать подобные решения. — Вопросами сотрудничества занимается он. — Панки продолжали выжигать Майера глазами в ожидании ответа.
— Нет. Не формат, — отрезал он. — Да и петь ты не умеешь.
Воспользовавшись возникшим замешательством солиста, Эли, Ксавьер, Даниэль и я улизнули из студии, отправившись (по рекомендации Ксавьера) в какой-то этнический ресторан напротив, отмечать продуктивную работу, да и просто перекусить. Лично я уже изрядно проголодался.
71
Ресторан оказался просто отвратительным: из шестнадцати страниц меню — девять отведены под напитки, в основном, — всё спиртное. А на первых двух страницах творилась полнейшая чертовщина: фирменное блюдо — барбекю из насекомых. Дальше даже читать не хотелось, но всё-таки мы отважились взять салаты с подозрительными заправками и тапас. И пока ожидали заказ, расположившись за одним из столиков, протянувшихся вдоль длиннющего дивана, раскрашенного в цвета ярких африканских платков, Даниэль заговорил о «безумии вчерашнего дня».
— Ты был на игре? — потягивая горячий чай, спросил Ксавьер, как и я, подумав, что речь шла о футболе.
— Нет. Я о безумии, творившемся вчера в Эссене. — Мы переглянулись, пожав плечами. — У Tokio Hotel был концерт, закрытие тура… что-то такое.
— Точно-точно! — щёлкнул пальцами Майер.
— Забавное совпадение, по пути в студию мы как раз их вспоминали, — сказал я, и Эли в подтверждение моих слов утвердительно кивнула. — А в поезде так вообще все два часа проговорили о совпадениях, случайностях и судьбе с какими-то профессорами.
ebooksa