Если же заглянуть ещё дальше, рассмотреть тело на молекулярном или атомном уровне, мы не увидим почти ничего, кроме пустоты. В одной научной статье утверждалось, что если убрать из тела всю пустоту, его размер будет сравним с размером пылинки. В медитации мы перестаём воспринимать тело как устойчивое явление и начинаем видеть его как изменчивую, подвижную, лишённую сущности совокупность энергий.
Кроме того, мы создаём сильное чувство самости, когда отождествляемся с ментальными совокупностями, с конкретными чувствами или мыслями, эмоциями или медитативными состояниями. Обратите внимание, что когда человек погружается в мысли или сливается с ними, возникает явное ощущение самости: «Я думаю», «Я планирую», «Я оцениваю». Слово «Я» здесь лишнее. Заметьте, что мы присваиваем себе различные выдуманные истории о себе и других людях. Внимательно наблюдая за этими проявлениями ума, можно заметить, что большую часть времени мы живём в мире ментальных образов.
Одно из самых глубоких, освобождающих медитативных озарений – осознать, что мысли обладают лишь той силой, какой мы их наделяем. И всё-таки мысли таят в себе огромный соблазн, особенно когда они переплетаются с различными эмоциями. Неосознаваемые мысли оказывают неодолимое влияние на нашу жизнь; когда же они становятся осознанными, мы видим, что они есть не что иное, как игра совокупностей, непостоянная и лишённая самости. Внимательно наблюдайте за тем, насколько по-разному переживается увлечённость мыслью и осознание мысли. Неважно, как долго вы следуете за вереницами своих мыслей, когда развеивается туман очарования, откройтесь переживанию ясности, моменту узнавания, не спешите возвращаться к созерцанию дыхания или тела. В этот миг вам может открыться пустотная природа мысли и сияющая природа сознавания.
Давая наставление о природе ума, Дилго Кхьенце Ринпоче напоминает о пустотности мыслей:
Обыкновенно мы действуем, исходя из ошибочного предположения, что всё обладает некоторой подлинной, сущностной реальностью. Однако стоит только приглядеться внимательнее, и мы заметим, что мир явлений подобен радуге – яркой и многоцветной, но не имеющей реального существования.
Когда появляется радуга, мы видим множество прекрасных цветов – и всё же в радугу нельзя одеться или украсить себя ею; она возникает лишь в силу совпадения различных условий. Мысли возникают в уме подобным образом. Они не имеют никакой осязаемой реальности или внутреннего существования. Поэтому нет никаких разумных причин, по которым мысли могли бы обладать такой властью над нами, как нет причин, по которым мы должны подчиняться им…
Как только мы увидели, что мысли лишены сущности, ум не может больше вводить нас в заблуждение. До тех пор, пока мы считаем обманчивые мысли реальными, они будут продолжать безжалостно нас мучить, чем они и занимались на протяжении бесчисленных жизней [4].
Подобным образом мы отождествляемся с некоторыми настроениями и состояниями ума; при этом не только создаём чувство самости и искренне переживаем её присутствие, но и выстраиваем целые жизненные мифы вокруг этой эмоции: «Такой уж я человек», «Это очень тяжёлая проблема», «Сколько мне придётся с ней работать?». Мы создаём мифы о своей жизни, а затем проживаем их. В реальности же есть лишь недолговечные состояния ума, которые возникают и исчезают.
Именно практика внимательности, как подробно объясняется в Сатипаттхана-сутте, открывает нам непостоянную, безличную природу совокупностей. Будда называл это «истинным знанием».
В этом случае, бхиккху, обученный благородный ученик понимает, что форма подвержена возникновению, подвержена исчезновению, подвержена возникновению и исчезновению. Он понимает, что чувства, восприятия, образования ума и сознание подвержены возникновению, подвержены исчезновению, подвержены возникновению и исчезновению. Это, бхиккху, называется истинным знанием (Кхандха-саньютта) [5].
Развенчание понятия о самости
В ряде бесед Будда с пронзительной ясностью развенчивает понятие о самости, опираясь на представление о совокупностях. Мы видим, что «самость» или «Я» не есть нечто, что следует устранить или уничтожить. Скорее, мы понимаем, что ничего, подобного «самости», никогда не существовало. Несмотря на то, что эти беседы велись в рамках индийской философской традиции тех времён, если мы будем следовать за нитью диалога, наше видение вещей может поразительным и радикальным образом поменяться.
Одна из бесед начинается с разговора между монахом Анурадхой и некими странствующими аскетами; странники утверждают, что Татхагата (так называют Будду) в момент смерти описывает себя одним из четырёх способов: как существующего, как несуществующего; как одновременно существующего и не существующего; как одновременно несуществующего и не несуществующего.
Когда Анурадха ответил странникам, что Татхагата описывает себя иначе, чем этими четырьмя способами, аскеты стали поносить его, говоря: «Этот монах, должно быть, недавно получил посвящение, недавно вступил на путь; если же он обладает высоким саном, должно быть, он полный невежда». Анурадха, придя к Будде и рассказав ему эту историю, спросил его: «Если эти странники снова станут задавать мне вопросы, как следует отвечать им в согласии с Дхаммой, чтобы из моих утверждений нельзя было сделать никаких достоверных выводов, способных служить почвой для критики?». Тогда Будда задал Анурадхе ряд вопросов, которые открыли ему совершенно иное понимание реальности. При чтении этого диалога не стоит пропускать повторяющиеся места или полагать, будто он представляет собой лишь философское упражнение; лучше представить, что Будда обращает эти вопросы лично к нам и задуматься над их глубинным смыслом.
«Как ты думаешь, Анурадха, постоянна или непостоянна форма [чувство, восприятие, образования ума и сознание]?»
«Непостоянна, учитель» (Анурадха-сутта) [6].
Затем Будда спрашивает, следует ли воспринимать то, что непостоянно, в качестве удовлетворяющего, в качестве надёжного, и можно ли думать о непостоянном и ненадёжном так: «Это принадлежит мне, это я, это моё». На все эти вопросы Анурадха отвечает: «Нет, учитель», и Будда продолжает:
«Как ты думаешь, Анурадха, можно ли считать форму Татхагатой?».
«Нет, учитель».
«Как ты думаешь, Анурадха, можно ли считать Татхагату обладающим формой?»
ebooksa