Слушай, Сумак, – прибавил он, – ты, хоть простой рыбак, но человек добрый и знаешь толк в вине. Я пью за твоё…
Потом он пил за здоровье Трыша, а позже и крестоносцев, что имели разум и привезли такое вино.
Все смеялись и подпевали. Сумак и Трыш смотрели, скоро ли он опьянеет. Он был очень пьян, но ещё адекватен.
Поэтому наливали дальше и понуждали, чтобы в бочках ничто не осталось. Челядь и старшин в значительной части уже сморил сон, и они легли, где кто мог, на лавках, на столах, в сенях, во дворе под стенами. В замке затихало, была уже поздняя ночь, а староста ещё рассказывал своим товарищам старые истории, особенно о событиях, в которых он всех похоронив за пьянкой, сам остался практически трезвым, и его голова почти не болела.
Однако среди этой болтовни и смеха Сумак заметил, что староста качался в одну и другую сторону, его голова упала на грудь, рот был открыт, а глаза невольно слипались.
Увидев это, рыбаки налили ему ещё кубок, уговорили выпить и, поклонившись в ноги и поручив себя его милости, на что он ответил им бормотанием, ушли.
Рассветало, когда в замке все были погружены в глубокий сон. Было это накануне Успения Богородицы, поэтому ради такого праздничного дня никому на следующий день не нужно было спешить на работу, и все счастливо спали.
Сумак и Трыш хотели выбраться из замка, чтобы дать знать, что пришла пора его покорить, но не могли никого найти и разбудить, чтобы отворил им калитку. Сами же не умели и не могли справиться с замком. Ключей неизвестно, где было искать. Таким образом, вся эта хитрость и предприятие чуть не потерпели крах. Время шло, люди могли протрезветь, выспавшись.
Между тем те, которые обещали помочь, спали так же, как другие. Шарпак напрасно пытался их разбудить, тормоша и нанося удары. Таким образом, он был вынужден прибегнуть к последнему средству и, взобравшись на зубцы башни, он закричал:
– Эй!
Он надеялся, что кто-нибудь из людей Белого будет поблизости.
Когда он повторил этот призыв троекратно в разные стороны, услышал шикание и лёгкие крики снизу.
Наклонившись, он вновь начал кричать.
– Приставляйте лестницы, скорей, потому что сейчас все спят! Ворот отворить некому.
Нашлись, видно, приготовленные лестницы, и через мгновение наиболее смелые стали взбираться на зубцы. Там их принимали Сумак и Трыш, подгоняя, чтобы не задерживались.
Всё было погружено в сон.
Сначала двадцать человек по лесницам вбежали в замок, и сразу рассеялись по двору связывать пьяных, отбирать у них оружие; это так удачно удалось, что практически никто не крикнул, а многие не чувствовали, что с ними делается. Некоторые добрались до калитки и, не ища ключей, выломали её. Тогда замок был открыт для остальных, и вся громада Белого под командованием Дразги нагрянула в замок.
К старосте не спешили, потому что Сумак гарантировал, что он лежит, как колода, и связывать его и беспокоиться о нём было не нужно.
Начинался день, когда всё было окончено, а два рыбака поспешно ушли. Дразга поставил у двери комнаты Кристиана стражу. С князем, который не хотел себя подставлять, не будучи уверенным в успехе, был уговор, что будет ждать новость в безопасном месте.
Когда всё было закончено и даже гарнизон, взятый в плен, связали и спрятали в подземелье, к нему отправили посланца.