В воздухе гудел триумф, тяжелый и металлический.
Меня охватил инстинкт хищника, дыхание участилось. Я поняла, что передо мной два пути: остаться в этой комнате и умереть или сбежать и выжить.
Андрес не двигался. Я взглянула на его тело и увидела маленького мальчика, свернувшегося под церковной лавкой. Я не могла оставить его. Не одного. Не в темноте.
Я схватила его руку и забросила себе на плечо. Поднимая его, я оперлась о грубую оштукатуренную стену; ноги дрожали, мне не хватало сил, я была слишком маленькой, чтобы вынести человека его роста из комнаты, я…
Тьма обвила Андреса за шею и потянула вниз, все его тело повисло у меня на руках.
Нет! Невзирая на липкий пот, покрывавший ладони, горло и спину, я крепче обхватила Андреса руками.
– Назад! Он мой! – Слова прозвучали как грубое рычание, я едва узнала саму себя. Я закричала в темноту животным, безмолвным лаем.
И после этого потащила Андреса так быстро, как могла, вкладывая все силы.
Андрес стал помогать мне. Он очнулся. Еще не до конца пришел в сознание – голова откинулась в сторону и упала на плечо, – но теперь мог сам удерживать свой вес.
– Бежим, – прошептала я ему. Он слегка приподнял голову. – Нам нужно бежать.
В капелле мы будем в безопасности.
Наполовину таща на себе Андреса, я бросилась к двери. От силы ритуала ее сорвало с петель, и она вылетела в противоположную сторону коридора, попутно разбив вазу из дутого стекла. Мы споткнулись об нее, и под обувью захрустело битое стекло.
Ко входной двери. Ноги пылали с каждым шагом. Потными ладонями я нащупала ручку, и мы прорвались сквозь дверь.
Дождь, заливающий двор, смешал дорожки с грязью. Он остудил мне голову и теперь стекал по лицу и мочил платье, пока я, спотыкаясь, продиралась сквозь ночь.
Чем дальше мы были от дома, тем легче становилось Андресу. К тому моменту, как мы припали к деревянной двери капеллы, он уже держался на ногах. Я распахнула дверь, и мы ввалились в тусклую часовню.
Кто-то зажег церковные свечи у скромно раскрашенной деревянной статуи Девы Марии Гваделупской. Света хватало, чтобы видеть обстановку… Было так светло, что к пересохшему от криков горлу подступили рыдания.
Дверь с грохотом захлопнулась за нами. Наконец ноги подкосились, и мы упали в проход между скамьями. Колени стукнулись о пол из плитки, и я бросилась вперед в попытке поймать Андреса, чтобы он не ударился головой во второй раз, но он упал на плечо и перекатился на спину, кашляя и хрипя от боли.
Я стояла на коленях, упираясь руками в пол, – прямо как в гостиной, когда кровь стекала…
Я опустила взгляд на руки.