Асьенда

– Нет, вам нужно стоять самостоятельно.

Андрес выровнялся, и мы, слегка покачиваясь, отправились по извилистому проходу часовни. Иисус наблюдал за нами с деревянного распятия над алтарем. Свечи с алтаря отбрасывали тени на Его впалые скулы, придавая резному лицу снисходительный вид.

– Или помоги мне, или хватит осуждать, – пробормотала я себе под нос.

– М-м? – удивился Андрес.

Я не ответила. К счастью, он стал меньше опираться на меня и больше идти сам, когда мы приближались к комнатам в задней части часовни. Я предупредила Андреса, чтобы он был поаккуратнее с головой, и мы вошли в дверь.

В покоях стояла темнота, но то была темнота кроткая. Безопасная, мягкая, угольная темнота часовни.

Я прошла за Андресом к постели и помогла ему улечься.

Затем принялась искать свечи со спичками – они лежали на небольшом круглом камине. Я зажгла больше свечей, чем требовалось, – скорее из привычки, чем из настоящего страха. Здесь за нами никто не наблюдал. Здесь было тихо. Тихо, и только дождь барабанил по крыше; Андрес вздыхал, сбрасывая туфли и укладываясь на тонкий матрас.

Свечи заливали теплым светом скудно обставленную комнату. Я огляделась. Над камином висела икона Богоматери. Выбеленные стены, деревянный крест напротив Девы. На столе – глиняная миска и кувшин. Один стул и стопка книг с потертыми корешками у постели.

Андрес свернулся калачиком. На лбу у него поблескивали капли пота. Он вдруг свел брови от внезапной тревоги.

– Вы в порядке? – спросила я.

– Меня сейчас…

Я схватила глиняную миску и бросилась к Андресу через крошечную комнату – как раз вовремя. Его сильно вырвало. Я прикусила губу, продолжая держать миску, пока его не перестало тошнить и он, пораженный, не опустился щекой на матрас.

В один из дней я заметила за капеллой водяной насос.

Нежно откинув волосы с лица Андреса и пообещав ему скоро вернуться, я вынесла кувшин и запачканную миску под дождь. Прошло всего несколько минут, но дождь хлестал меня по лицу и едва не вымочил насквозь платье, пока я мыла миску и набирала кувшин.

Я уже возвращалась к комнате Андреса, с тяжелым кувшином в одной руке и миской в другой, когда почувствовала, как что-то аккуратно касается моей шеи – словно слегка дотронулся любопытный тарантул.

Чувство, что за мной наблюдают вернулось.

Я развернулась и прорычала:

– Не смей!

Но там ничего не было. Лишь густая, непроницаемая тьма, окутавшая долину Апан.