Аистов-цвет

— Ты, Федорко, уже ел?

Федорко склонил голову и ответил тихонько:

— Нет.

Тогда отец отломил кусочек булки.

— Поделитесь с Иванком.

Руки Проця тоже были в глине, глина была в его усах, на голове, и Иванку почему-то так стало жаль своего соседа Породько, словно здесь сидел его родной тато.

Проць допил остаток супа и поднялся, чтобы идти работать. Федорко хотел расспросить его про завод, но тато, хмурый, молча отошел.

— Мы спрячемся здесь и посмотрим сами, — подмигнул Федорко товарищу.

Они перелезали через глубокие глинистые рвы и среди глиняных насыпей и штабелей кирпича пробирались к заводу. Если кто-нибудь из рабочих, перевозивших или переносивших кирпич, приближался, дети приседали и прятались за кучи глины, а потом опять, приседая, пробирались дальше. Но надо же случиться такому: оба поскользнулись и свалились в ту самую яму, откуда рабочие выбрасывали глину. Выбрались с помощью чужих рук, получив хороших гостинцев в спину.

Черная труба кирпичного завода дымила и настраивала детей на новые затеи.

— А ты знаешь, Иванко, ведь глину жгут, а потом получается вот что! — Федорко показал на кирпич.

— Вот так ее бросают на огонь. — Федорко набрал горсть и швырнул в сторону.

— Давай возьмем глины и попробуем! — Иванко взял комок красной земли и с уважением смотрел на нее. Он никак не мог постичь: где же предел человеческому уменью? Мял землю в руке, а в мыслях его уже росли дома, заводы, города.

— Наберем в котелок! — согласился Федорко.

Набирали глины в котелок, в карманы и оглядывались, не следит ли кто за ними, чтобы отобрать у них эту особенную землю. Потом, пригибаясь, шли, тащили по земле полный котелок глины, потому что был он очень тяжелый. Кто-то из рабочих крикнул, пугнул детей, и они бросились бежать. Домой на Юрковскую пришли измученные, вымазанные в глине, с таинственным огнем в глазах. Как только вошли во двор, утащили котелок за хату, высыпали глину в ямку и закрыли жестянкой.

Когда Стефанко прибежал посмотреть, что они делают, Федорко так стукнул его, что у того даже кровь пошла из зуба. Стефанко отошел, спрятался, но следить за ними не переставал.

Федорко влез на акацию, наломал сухих веток, а Иванко собирал и сносил в кучу около ямы.

— Как будет ночь и все лягут спать, зажжем.

Иванко решил даже остаться здесь ночевать.

Набросав достаточно веток, Федорко слез с дерева. Когда сложили все ветки на глину, сели отдохнуть на холме перед хатой.