– Да, сэр, – уважительно ответил Пит. А потом, как будто под воздействием некоей таинственной силы, прикоснулся к руке хозяина. – Примерно так она выглядела, когда приехала к вам тем июльским вечером, – прошептал он.
Улыбка тронула губы Бертрама, его лицо разгладилось.
– Храни тебя Господь, Пит. И ее тоже, – прошептал он и поспешил вслед за женой.
Дом под номером, сообщенным Питом, отличался крайне вычурной дверью. Хозяйка, вызванная симпатичной горничной, явилась в сопровождении шуршания черных шелков и треска янтарных бус.
Нет, мистера Уильяма Хеншоу нет. Он очень редко бывает в своих комнатах. Насколько она понимает, дела регулярно призывают его на Стейт-стрит. Впрочем, ей говорили, что он очень много времени проводит на скамейке в Общественном саду. Если он им нужен, вероятно, можно найти его там.
– На скамейке! В саду! – бушевала Билли, пока они с Бертрамом торопливо сбегали по широким каменным ступеням. – Дядя Уильям! На скамейке!
– Милая, может быть, теперь, – рискнул ее муж, – ты вернешься домой и поешь?
Билли негодующе обрушилась на него:
– И оставлю дядю Уильяма на скамейке? Нет! И ты никуда не пойдешь, Бертрам! – воскликнула она, решительно направляясь к одному из входов в Сад.
Бертрам мог только пробормотать:
– Конечно нет, дорогая, – и покорно последовать за ней.
При обычных обстоятельствах это была бы чудесная прогулка. Солнце почти зашло, и на траве лежали длинные тени. Воздух был необычайно прохладен для начала сентября.
Но Бертрам всего этого не замечал. Бертрам совсем не хотел гулять. Он был голоден. Он хотел поесть, а еще хотел вернуться в свой старый дом вместе с новой женой, которая порхала бы по комнатам – именно так он воображал их первый вечер дома. Конечно, Уильям тоже был ему нужен. Но если Уильяму угодно убегать из дома и сидеть на скамейках в парке, придется ему смириться с последствиями такого поступка до завтра.
Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Билли рыскала по тропинкам туда-сюда в сопровождении стремительно теряющего терпение мужа. Потом утомительные пятнадцать минут превратились в совсем утомительные полчаса, и Бертрам не выдержал.
– Билли! – взмолился он. – Пожалуйста, пойдем домой! Неужели ты не понимаешь, что мы его не найдем, даже если будем бродить тут всю ночь? Он мог уехать, пойти в другое место, даже вернуться домой. Он наверняка уже дома. Я уверен, что еще ни одна новоиспеченная жена в мире не проводила свой первый вечер дома, разгуливая по парку в поисках какого-то мужчины. Пойдем домой!
Но Билли его не слышала. С радостным криком она бросилась к сгорбленному человеку, одиноко сидевшему на садовой скамейке.
– Дядя Уильям! Дядя Уильям! Как вы могли? – воскликнула она, садясь на край скамейки и двумя руками хватая его за руку.
– Да, как ты мог? – спросил Бертрам немного раздраженно, усаживаясь на другой край скамейки и беря его другую руку в свою – единственную рабочую.
Сгорбленные плечи резко распрямились.
– Господи! Неужели это наша маленькая жена! – весело воскликнул дядя Уильям. – И счастливый муж, разумеется. Когда вы вернулись домой?