Женщина по имени Лиатрис покачала головой.
– Ни ради кого не хочу в тюрьму.
– Я не выдам, и у меня наличные. Пожалуйста, – умоляюще сказала тетя Мари. – Я могу накинуть, – добавила она. Меня это обеспокоило – я знала, что после того, как накрылся бизнес со ставками, у нее проблемы с деньгами. Откуда возьмется дополнительная плата?
Лиатрис поглядела в потолок, будто всерьез обдумывая предложение, потом обвела меня взглядом.
– Нет, сейчас не могу. Пожалуйста, уходите. – Она сделала шаг вперед.
Тетя Мари расправила плечи и выпятила грудь, будто хотела устроить скандал, но потом заметила, что Лиатрис пододвинулась к столу. Под лежавшей там газетой виднелся ствол пистолета, направленный в нашу сторону. Тетя и сама не чуралась оружия, так что она опустила плечи и сделала, как велела хозяйка.
– Идем, детка, – сказала она и повела меня обратно наверх и через дом. – Что‐нибудь придумаем, – добавила тетя, когда мы вернулись на остановку.
Когда мы сели в автобус, я испытала облегчение, что не придется через это проходить, но одновременно я сходила с ума, не представляя, что делать дальше.
Глава 2
Бумага и часы
Элинор
Лицо у Элинор округлилось, а на подбородке красовались два сочных прыща. Она открыла пудреницу и нанесла на них пудру «Макс Фактор». Потом кисточкой растушевала пудру по щекам и лбу, пока кожа не стала выглядеть ровной и гладкой. По очереди вынимая из волос розовые бигуди, она придерживала кудри пальцами, не давая им раскручиваться. На спинке шкафа висела темно-синяя юбка в цветочек длиной до лодыжек. Элинор надеялась, что юбка на нее налезет. За последнюю неделю живот у нее начал выступать, и она не могла удержаться, чтобы не накрывать его ладонью, давая ребенку знать, что она здесь.
Сегодня Элинор и Уильям собирались отмечать первую годовщину свадьбы – за этот год с ними много всего произошло впервые. С помощью его родителей они купили свой первый дом – с тремя спальнями, в модном квартале Голд-Кост в Северо-западном Вашингтоне. Дом находился напротив парка Рок-Крик, в пятнадцати минутах пешком до дома, в котором Уильям вырос. Элинор была против – она считала, что Ледройт-Парк в пятнадцати минутах на машине к югу от Прайдов лучше им подходит, поскольку он ближе к университету. Но Прайды настаивали, чтобы они поселились поближе к ним, а Уильям был с ними согласен, так что ей пришлось с улыбкой уступить.
Молодожены пережили первую ссору, провели первый День благодарения в Элирии у ее родителей и триста шестьдесят пять ночей проспали, прильнув друг к другу в большой постели, хотя Роуз и рекомендовала им купить две односпальные. Они пятьдесят два раза читали воскресным утром газету «Вашингтонский афроамериканец», пока остывал кофе, после чего так энергично наслаждались близостью в постели, что потом требовалось вздремнуть.
Это был лучший год в жизни Элинор. Ей страшно нравилось просыпаться первой и следить, как движутся веки Уильяма, когда он спит, нравилось после секса чувствовать свой собственный запах в дыхании Уильяма, нравилось облизывать его пальцы. Элинор любила, когда за завтраком он под столом накрывал ее ступни своими ступнями в носках, любила ощущать тепло его рук, когда он обнимал ее при поцелуе, любила благодарную улыбку у него на лице каждый раз, когда она давала ему с собой домашний обед, и звук его шагов, когда он вечером спешил вернуться к ней. Брак ей очень нравился. Но сегодня они праздновали не то, как им замечательно живется в браке.
Все, что они заслужили за свой первый год супружеского счастья, – это очередной вечер за главным столом в большом нарядном зале на очередном обязательном к посещению мероприятии Роуз Прайд. Подводя и расчесывая ресницы, Элинор пыталась вспомнить, в пользу кого вообще мероприятие – АБХ, Буле или Линкс. Их приглашали так часто, что все это слилось у нее в голове воедино. Элинор только помнила, что Роуз должны были вручить какую‐то награду за что‐то там – именно поэтому Уильям настоял, что им надо пойти, несмотря на то что у них годовщина.
– Ради мамы. – Утром он погладил ее по ключице, а потом напомнил заказать доставку букета из цветочного магазина Ли.
Элинор нелегко было совмещать светские мероприятия, на посещении которых настаивала Роуз, и учебу в Говарде. Она прошла несколько курсов летом, и до выпуска оставалось совсем немного, но совмещать беременность, новый дом и учебу было непросто. В результате с Надин она виделась всего несколько раз и чувствовала себя виноватой, что нарушила свое обещание не терять с подругой контакт после свадьбы.
Элинор пыталась застегнуть золотой теннисный браслет, который Уильям подарил ей на день рождения, и тут услышала, как подъезжает его машина. Уильям вошел, посвистывая, через боковую дверь и поднялся в спальню.
– Элли, ты выглядишь великолепно! – сказал он и подошел ее поцеловать. – С годовщиной, малышка. – Он достал из-за спины темно-синий мешочек.