– Сказала ему?
– Ага.
– И чего он?
– Молчит. Сегодня так глянул на меня, прямо – ух! И опять сидит, ест.
– Ничего, привыкнет. Я ж не враг.
Обратно шли вместе. Город спал. Спали черные деревья. Калитка скрипнула тихо, неохотно. А в глубине теплого дома, за слоями стен, вещей и темноты, лежал тот, кто считался спящим. Про него сейчас, конечно, забыли. А он не спал, смотрел в угол, и усталые глаза делили тьму на желтые круги.
3
– Вот будет двенадцать – из дому уйду.
– Ну и куда ты пойдешь? Дома нет, денег нет.
– Не знаю. Может, к бабке уеду.
– Она же у тебя пьющая.
– Сегодня пьющая, завтра непьющая.
– Ага, счас.
– Да иди ты.
– Да сам иди.
Они сидели на бревне и швыряли камешки в лягушек. До берега было метров пять, а лягушки были быстрыми, маленькими и землистыми, похожими на засохшие козявки. Они резво прыгали в сторону воды, а допрыгав, тут же исчезали, растворялись в теплом зеленоватом супе.
– Один фиг в них не попасть.
– А вот так?
Целая гроздь мелких камней свистнула в воздухе и прошуршала по бережку. Лягушки бросились врассыпную. Лишь одна замешкалась, сбилась с ритма прыжка.
– Попал! А вот тебе еще…