Голоса шли со двора, с розового, набитого мошками и пылинками воздуха.
– Это где, интересно, он медянок нашел? Сколько тут хожу, всего пару раз видел.
– Да что еще за медянки? Какие они вообще? – голос тягучий, будто бы и не мамин.
– Змейки такие.
– Вообще не ядовитые?
– Ну… кто как говорит. Бабка меня пугала – кого укусит медянка, тот до заката не доживет.
Он обмер за стеной, прижался щекой к прохладной раме. Дебил, блин! Так ведь закат-то был вчера!
– Тьфу на тебя!
В ответ – тихий смех. Ти-хон. Так этого хмыря зовут.
– Да они укусить-то не могут. А сами глупенькие, вроде ужей. Так-то они и есть ужи, только другого цвета. Я посмотрел, на пальце ни одной царапинки. Так уж… напугался.
Жгучая волна стыда. Ненавижу.
– А как же ты думала? Я бы тоже напугался. Твой-то еще смелый. Мне лет десять было, вот как ему сейчас, так мне друзья за шиворот лягушку кинули. Орал до луны.
Смех, плеск воды. Маме, видно, весело.
– А они прикольные вообще, эти змейки. Вот иди сюда, покажу.
– Да лучше ему покажи.
– Захочет, покажу. Пока не хочет, и не надо. Чего давить на человека? Такой стресс. Привела мужика, не предупредила толком – на тебе, привыкай!
Снова смех.
– Смотри-смотри! Смотри, какие головушки. А глазки! Таких ведь глазок у опасных змей не бывает. Говорю же – уж и уж.
– Как у мишки плюшевого.
– Ага. Не столбиком, а кругленькие. А спинка-то, спинка!