Леонард стоял, не двигаясь с места и ожидая, что жена хоть как-то отреагирует на, как ему казалось, забавный ответ, но она только безмолвно улыбалась.
– Ладно. Жду тебя наверху. Люблю тебя.
– Хорошо, – одно единственное слово вылетело из ее уст и, словно наконечник ледяного металла рапиры, кольнул Леонарда в сердце.
– Да, – покачал он головой, глядя себе под ноги, и побрел наверх.
Дороти осталась одна. Пустая кухня, как молчаливый свидетель, наблюдала за женщиной, но не могла проронить ни слова. Ей оставалось только смотреть и впитывать в себя отпечаток событий, чтобы он навеки стал ее частью. Стрелки на часах расположись на двадцати двух сорока шести. Немного. Оставалось совсем немного.
Если бы ни Литэс, Дороти не стала бы ждать, а провернула дело еще днем. Ведь это не так трудно! Уже сейчас все могло закончиться. Правда, Литэс заверил ее, что они обязаны ждать полуночи, поскольку именно в эти несколько минут перехода от одного дня к другому Китобой Джек особенно слаб и не сможет им помешать.
– Ты готова? – из глубин сознания далеким эхом выплыл голос.
– Нет, – призналась Дороти.
– Все будет хорошо. Не переживай. Доверься мне.
– Я верю тебе, но я боюсь.
– Твой страх – лишний повод для счастья Китобоя, – голос Литэса обрел силу и поглотил окружающие звуки. – Джек здесь. Все это время он наблюдает за тобой, оставаясь за пределами твоего мира. Ему некуда спешить, ведь дело сделано, и остается только ждать. Разве ты хочешь, чтобы он победил?
– Нет.
– Я слишком часто вынужден напоминать тебе об этом. Мне начинает казаться, что ты не справишься или даже… не хочешь помочь сыну, – издевка и вызов, с которыми он говорил, звучали слишком очевидно, чтобы их не заметить.
«Нет! Хочу! Справлюсь!» – чуть было не закричала Дороти, но смогла ответить мысленно, дабы не привлекать к себе лишнее внимание.
– Отлично. С этой минуты я все время буду рядом с тобой. Не отойду ни на шаг, обещаю.
– Спасибо.
– А теперь иди. Нужно лечь, чтобы Леонард ничего не заподозрил и заснул, тогда и приступим.
Пока Дороти добиралась до спальни (а именно это слово больше всего подходит, чтобы описать ее путь, ведь каждый шаг давался ей с таким трудом), она заметила, что окружающий мир стал казаться чужим. Дом словно выцвел изнутри и пропитался гнилью. Вот что, оказывается, на самом деле находилось за ширмой привычного восприятия.
– Да, ты видишь все моими глазами, – ответил на безмолвный вопрос Литэс. – Здесь нет обмана, а лишь истина, которую теперь я могу тебе открыть. Порча расползлась повсюду, она под обоями. Если сорвать их, то ты увидишь, как ее тонкие черные пальцы тянутся по стенам, проникнув в самую глубь каркаса дома.
Когда Дороти открыла дверь спальни, то замерла на пороге от удивления – на краю кровати в свете лампы с журналом в руках сидело нечто, как две капли воды похожее на Леонарда. Оно отличалось мертвенно-бледной кожей, лопнувшей в нескольких местах на шее и лице. Из расползшейся раны на лбу медленно текла черная вязкая жидкость. Пробегая между двумя пустыми глазницами, она замирала на кончике носа, чтобы затем тяжелыми каплями падать вниз. Набухшие вены на руках двигались под кожей, словно кольчатые черви, пытающиеся найти выход.