Она поставила чашку на стол и забрала у меня фотографию. Тонкие худые руки бережно держали обветшалый прямоугольник бумаги, сохранивший самый яркий эпизод ее жизни.
– Да, Патрик, конечно, – улыбаясь и глядя на изображение мужа, сказала Лилит, а затем прижала фотографию к груди и начала медленно кружиться по комнате в такт музыке.
Я был для нее словно тень из того мира, который ее больше не интересовал. Она не отрицала моего существования и не пыталась прогнать. Я завороженно наблюдал за ней: Лилит продолжала кружиться по комнате с закрытыми глазами. Страдая от того, что невозможно вернуть, она все равно была счастлива. Когда музыка закончилась и из патефона послышалось лишь шипение от иглы, скользящей по винилу, Лилит остановилась, достала из кармана платок и вытерла глаза.
– Мадам Кёйпер, я пришел к вам еще и для того, чтобы узнать о вашем самочувствии. Может быть, у вас есть какие-нибудь жалобы на здоровье и я могу вам помочь?
Она спрятала платок обратно в карман и подошла к патефону, чтобы поставить пластинку сначала. Было ощущение, будто она меня не услышала.
– Вы знали моего Патрика? Ах, о чем я только думаю! Конечно, нет. Вы бы видели его на нашем первом свидании! Такой галантный, внимательный. Мы тогда всю ночь танцевали с ним под эту музыку, – произнесла старушка, и из патефона вновь зазвучала мелодия, подхватившая Лилит и заставившая ее кружиться по комнате.
Я чувствовал себя здесь лишним. На самом деле, для чего я сюда пришел? Надеялся спасти ее от грусти и одиночества? Ей это не нужно – и никто не нужен. Она живет памятью о прошлом и своей любовью, что никогда ее не покинет. Многие люди не способны на подобные чувства, потому что проще забыть, отвлечься и нарисовать для себя картину событий в выгодном свете, дабы помочь себе жить дальше, не задумываясь об ушедших днях. Я хотел было уйти и даже уже попрощался, но Лилит не отпустила меня, а попросила побыть с ней еще немного. Отказать я не смог. Она достала из шкафа большой фотоальбом и села рядом со мной.
Каждому человеку на земле рано или поздно хочется поделиться с кем-то тем, что его волнует, радует или заставляет страдать. Это происходит оттого, что иногда мы не в силах справиться с происходящим в нашей душе и нам нужен кто-то способный просто выслушать и понять. И в это самое мгновение мы не ищем осуждения и указаний на то, что мы делаем что-то не так. Нам просто надо выговориться и немножко приоткрыть душу.
Старушка открыла альбом и указала на фотографию мужчины на первой странице: «Мой Патрик».
На этой фотографии Патрику было около тридцати лет, на нем была морская форма и потертая фуражка. Его большие глаза смотрели прямо в кадр, а на лице отчетливо выделялось множество морщин, нехарактерных для его возврата.
– Он ведь был моряком?
– Да. Патрик с детства мечтал о море. Оно влекло его к себе, словно сладкая конфета – ребенка. И когда ему исполнилось восемнадцать лет, он против воли родителей отправился на рыболовном судне в море. А потом спустя несколько лет стал настоящим моряком. Таким моряком, которым мечтал стать всю свою сознательную жизнь.
Лилит перевернула несколько страниц и показала мне открытку, аккуратно прикрепленную к листу альбома. Открытка почти выцвела, но еще было возможно различить цвета: багровое солнце утопало в море, а его лучи разливались по холодной темной воде, на берегу стояла деревянная беседка, заросшая вьюнами, и в ней сидели два человека, любовавшихся прекрасным закатом. Я смотрел на открытку, и на секунду мне показалось, будто я услышал шум моря. Услышал, как волны с грохотом разбиваются о песчаный пляж и отступают назад, выбрасывая на берег маленькие камушки и тину. Это было настолько реально, что я даже ощутил теплый песок под ногами.
– Патрик прислал мне ее из Франции за два дня до своей гибели. Он всегда был таким романтиком. На обратной стороне он написал мне письмо.
Я перевернул открытку и прочел вслух: «Здравствуй, моя дорогая, любимая Лилит. Сейчас я сижу в маленьком кафе на берегу моря и думаю о тебе. Я очень люблю тебя. Прости, что так часто оставляю одну. Скоро все закончится, потому что я не в силах так много времени проводить без тебя. Я увидел эту открытку и понял, что она обязательно должна понравиться моей Лилит. Через несколько недель я вернусь, и тогда мы с тобой возьмем бутылку прекрасного вина, что мне удалось купить сегодня, и пойдем на берег моря смотреть на закат. Ночью будем лежать и считать звезды, а утром встретим ласковый летний рассвет. Жди меня, я очень скоро вернусь. Навеки твой, Патрик. 15 июня 1922 года».
Я положил открытку на место и взглянул на Лилит. Она смотрела в окно и улыбалась. Похоже, что сейчас она вернулась в прошлое и вновь переживала все то, что с ней тогда произошло. Я перевернул страницу альбома, но она была пуста: в нем были заполнены только три листа, а все остальные оставались чистыми и нетронутыми. На обложку был приклеен маленький листик с надписью «Наша жизнь».
– Через два дня, семнадцатого июня, его не стало, – произнесла Лилит. – В открытом море их застиг шторм, и Патрик упал за борт. Больше никто и никогда его не видел. Они пытались найти его, но шторм был настолько сильным, что каждый думал, как бы спасти свою собственную шкуру. Мои родители не говорили мне об этом, но в действительности радовались тому, что произошло. Они никогда не любили Патрика, так как считали, что муж должен быть старше жены лет на десять и у него обязательно должно быть много денег. Им казалось, что теперь я обязательно выйду замуж за владельца обувной фабрики. Знаете, иногда люди спрашивали меня, что бы я сделала, если бы могла прожить свою жизнь с самого начала. Я всегда отвечала им, что прожила бы ее точно так же – каждую минуту, каждое мгновение, потому что я по-настоящему счастлива и не могу представить своей жизни без Патрика. И я абсолютно уверена, что, когда придет мое время, он будет ждать меня с бутылкой вина на берегу моря, и тогда все будет именно так, как мы хотели.
Лилит взяла альбом из моих рук и спрятала его обратно в шкаф. Грустная мелодия ни на секунду не прекращала литься из патефона, и Лилит вновь начала танцевать. Я сидел на диване и завороженно смотрел на нее. Несмотря на все, что ей пришлось пережить, она была счастлива. Ее любовь не позволила ей измениться, а, наоборот, помогла окрепнуть и сохранить все то, что сделало ее такой, какая она есть. Я уверен, что после смерти в то самое мгновение, когда ее душа покинет тело, Патрик будет рядом. Он обнимет ее и нежно поцелует – они оба это заслужили.
Вот так живешь и не задумываешься о том, что происходит вокруг тебя. Каково было Патрику, когда он упал в открытое море? Наверняка он еще долго цеплялся за жизнь, каждое мгновение думая о Лилит. Он в одиночку боролся со штормом, хотя знал, что победить не сможет. Я закрыл глаза и представил черное, затянутое тучами небо, проливной дождь, молнию, раскаты грома и море, охваченное штормом. Огромные волны поднимались вверх и обрушивались с адской силой. Посреди всего этого безумия я представил одинокого человека, что сражается с наступающей на него смертью. Он держится до самого конца, пока силы не покидают его. И вот он, конец. Он понимает это, но до сих пор не может поверить. Перед его глазами пролетают мгновения счастливой жизни с женщиной, которая любит его и ждет на берегу. Он больше никогда не вернется к ней. И вот Патрик перестает бороться и исчезает в морской пучине. Его тело медленно уходит под воду, а глаза все еще открыты и смотрят вверх: на мир, с которым он прощается навсегда.
У меня по телу пробежала дрожь, и я вернулся назад в реальность. Лилит стояла возле патефона, но не запускала пластинку по новой. Мне было очень жаль ее, а с другой стороны, она одна из немногих, кто нашел смысл в этой грубой и жестокой жизни. И тут она задала вопрос, на который я не знал, как ответить.