— Ну да, вожжами! Мой щенок скулил потом: порол, говорил «Ума у тебя не больше, чем у сосунка, вот и поучу, раз отец упустил». Потом прибавил, что его позор несколько человек из крестьян видели, так что если мой сын ещё какие-нибудь глупости учудит, знать о порке будут даже в Сегилье.
— Остроумно… — гость отхлебнул из своего бокала. — Ваш сын уехал в город?
— Не доехал… Расшибся насмерть. Пил всё время, что после порки был у меня, пьяный на коня сел. Я зол был, кричал на него, думал — поживёт дома недельку-другую, там придумаю что-нибудь, а он рванул и…
Продолжать было бессмысленно. Дон Стефано решил было, что получил все возможные сведения, но для приличия, даром что соблюдать их сейчас не имело резона, сидел и допивал своё вино.
— Соболезную вам, сеньор, — учтиво произнёс гость.
— Вам наплевать! — закричал дон Хосе. — Услышали историю, потом разболтаете, посмеётесь.
— Помилосердствуйте, разве я стану трепать имя родни, пусть и дальней! Может быть, если у вас не осталось наследника, вы продадите своё имение? — вкрадчиво поинтересовался дон Стефано.
— Вам, что ли? — единственный глаз дона Хосе загорелся. — Нет… Я, может, женюсь ещё.
— На ком? — ошеломлённый кабальеро забыл о приличиях.
— А вот хоть бы и на дочке идальго.
— А… Вы? — в кои-то веки сеньор дель Соль не нашёл что сказать.
— Почему нет? Кто на ней женится, на бесприданнице? В любовницы взять — кто угодно, сами, небось, облизываетесь, а в жёны…
«Вот чудище», — кабальеро сумел не выбраниться вслух, но не удержался от колкости:
— Вы хотите отомстить отцу сеньориты?
Взгляд несчастного человека потух, он опустил голову:
— Нет… Пусть она мне только ребёнка родит. Я не стану её обижать.
Дон Стефано был счастлив выбраться из этого дома. За воротами он дёрнул себя за ухо, пощипал усы, потёр подбородок, сдвинул шляпу слегка набекрень и пробормотал:
— Милое местечко это Хетафе.
17. Первый шаг
Вновь кабальеро навестил скромный дом сослуживца своего отца. После посещения дона Хосе жилище отставного лейтенанта казалось полным воздуха, света и радости. Зайдя во двор, дон Стефано услышал голоса старых друзей, за шахматами обсуждавших былое. Сеньорита сидела рядом, поглядывая то на доску, то в лежащую на коленях книгу. Пожилые офицеры приветствовали гостя, привстав, а Инес вновь позволила полюбоваться её поклоном. Кланяясь в ответ, дон Стефано надеялся скрыть, как заблестели его глаза, и обратился к почтенным сеньорам: