Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец

– лишь обитатели Рая могут узреть Его;

– такие выражения, как «находиться лицом к лицу» и «лицезреть» (мукабалат у муваджахат), неприложимы к Его бытию, подобное очеловечивание (ташбих) непозволительно;

– Его святые могут наслаждаться Его созерцанием (мушахадат) в этом мире;

– Кто не признает Его таковым, обрекает себя на нечестие.

В начале этой главы я, Али ибн Усман аль-Джуллаби, сказал, что монизм состоит в исповедании единства вещи и что такое исповедание не может существовать без знания.

Сунниты утверждали единство Бога с истинным пониманием; наблюдая проявления творчества и созидательности, они осознали, что мир не может существовать сам по себе. Видя в каждой вещи явные свидетельства её сотворённости (худус), они поняли, что должен существовать Творец, который создал мир – землю и небо, солнце и луну, сушу и воду, всё, что движется и покоится, знание и речь, жизнь и смерть. Для всего этого необходим созидатель.

Отклонив соображение, что созидающих может быть два или три, сунниты заявили, что им довольно одного творца, который является Совершенным, Живым, Знающим, Всемогущим и не имеющим сотоварищей. Ведь совершение [чего-либо] требует по крайней мере одного вершителя, а наличие двух вершителей одного и того же действия предполагает их взаимозависимость. Следовательно, Вершитель несомненно и бесспорно один.

Здесь мы расходимся во мнениях с дуалистами, которые исповедуют свет и тьму, и с магами, которые исповедуют Яздана и Ахримана, и с натурфилософами (таба"иян), чьё исповедание – природа и силы природы (кувват), и со звездочётами (фалакиян), чьё исповедание – семь планет, и с мутазилитами, исповедующими многочисленных созидателей и зиждителей.

Я кратко рассмотрел все эти ложные воззрения в труде, озаглавленном «Ар-Ри"айят ли-хукук Аллах»[151]. Всех интересущихся отсылаю к этой книге и к трудам предшествующих богословов. Теперь обратимся к указаниям шейхов на эту тему.

Передают, что Джунайд сказал:

«Единобожие – это разлучённость вечного с тем, что имеет свои истоки во времени» – то есть не следует рассматривать вечное как вместилище преходящих явлений или преходящее как вместилище вечного. Следует знать, что Бог вечен, а ты – преходящ, и что в твоей бренной природе нет ничего связанного с Ним, и что ни одно из Его свойств не смешано с тобой, и что между вечным и преходящим нет никакого сродства. Это против упомянутых выше[152] взглядов тех, кто полагает, что дух вечен. Когда предполагается, что вечное нисходит в феноменальное или феноменальное привязывают к вечному, не остаётся опоры для вечности Бога и происхождения Вселенной, а это ведёт к материализму (мазхаб-и дахриян).

Во всех проявлениях феноменального явлены доказательства единства Божьего, и свидетельства Божественного всемогущества, и знаки, которые утверждают вечность Бога, но люди слишком небрежны, чтобы желать Его одного или довольствоваться поминанием Его одного.

Хусейн ибн Мансур [аль-Халладж] говорит:

«Первый шаг в единении – упразднение отделённости (тафрид)» – поскольку отделённость – это утверждение своей отделённости от несовершенств (афат), тогда как воссоединённость – это утверждение единства вещей, и потому в одиночестве (фарданият) возможно исповедание иного-чем-Бог, и свойство [отделённости от несовершенств] может быть приписано чему-то ещё помимо Бога. А в единстве (вахданийят) невозможно исповедовать иное-чем-Бог, и единство не может быть приписано ничему, кроме Него. Тогда первый шаг в единении – отринуть сотоварищей (шарик) Бога и отвратиться от примешивания иного (мизадж), ибо примешивание иного на Пути к Богу подобно поиску большой дороги днём со свеветильником (мизадж андар минхадж чун талаб-и минхадж башад ба-сирадж).

И Хусри говорит:

У нас есть пять принципов воссоединения с Богом (таухид): устранённость от преходящих вещей, исповедание вечного, оставление привычного пристанища, отделённость от собратьев, предание забвению того, что известно и неизвестно.

Устранённость от преходящего состоит в ясном понимании того, что временные явления не имеют никакой связи с единством Божьим и что они не способны приблизить к Его святой сущности. Исповедание вечного состоит в твёрдой убеждённости, что Бог всегда существовал, о чём я уже говорил при обсуждении высказывания Джунайда.

Оставление привычного пристанища означает для новопосвящённого отход от привычных удовольствий низшей души и форм этого мира, а для адепта – уход от возвышенных «стоянок», блаженных «состояний» и изумляющих чудес (карамат).

Отделённость от собратьев означает отход от общения с людьми к общению с Богом, ибо любая мысль о том, что не Бог, есть «завеса» и несовершенство. И чем больше помыслов связывается с иным-чем-Бог, тем больше человек заслоняет себя от Бога, поскольку все полностью согласны с тем, что единение есть сосредоточенность помыслов на Боге (джам"-и химмам), тогда как довольствование иным-чем-Бог есть знак рассеянности мысли (тафрика-и химмат). Предание забвению вещи, знакомой либо незнакомой, означает монизм (таухид) этой вещи, ибо таухид сметает всё, что знание людей подсказывает им об этой вещи. То же, что они утверждают по своему неведению, представляет собой противоположность знанию. Неведение не является монотеизмом, и знания реальности монотеизма невозможно достигнуть, не отринув личную инициативу (тасарруф), которая порождает и знание, и неведение.

Один из шейхов рассказывает: