Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец

Он в ответ:

– Сын мой, это шалости плоти, от которых не уберечься. Проникни в суть вещей – и увидишь, что подобная гармония заключена в каждой крупице мироздания. Ты же скоро будешь наказан за недостаток почтительности.

Джунайд ушёл, а я тотчас позабыл Коран, и долгие годы он не восстанавливался в моей памяти – я несколько лет молил Господа о помощи и каялся в своём грехе.

Теперь я не смею обращать внимание на сотворённое или терять время, взирая на окружающее.

35. Абу Мухаммад Рувайм ибн Ахмад

Он был близким другом Джунайда. В законоведении он следовал Дауду[85] и был глубоко сведущ в науках, связанных с толкованием и чтением Корана. Он снискал известность восторженностью своего состояния и возвышенностью своей «стоянки», странствиями в полной отрешённости от мирского (таджрид) и суровой аскезой. К концу жизни он укрылся среди богатых и вошёл в доверие к халифу, но совершенство его духовного чина было таково, что это не стало «завесой» между ним и Богом. Поэтому Джунайд сказал:

Мы – преданные, охваченные [миром], а Рувайм – охваченный [миром], который предан [Богу].

Он написал несколько работ по суфизму, одну из которых, «Галат аль-ваджидин» [ «Заблуждения охваченных восторгом»], следует отметить особо. Я был глубоко восхищён ею.

Однажды на вопрос «Как поживаете?» он ответил:

– Как может жить тот, чья религия – похоть, а все мысли – о мирском, кто не является ни благочестивым богобоязненным человеком, ни духовно познавшим и одним из избранников Божьих?

Это – намёк на пороки души, подверженной страстям, чья религия – похоть. Страстные люди считают преданным того, кто потакает их наклонностям, даже если он еретик; и считают нерелигиозным того, кто идёт против их желаний, даже если это набожный человек. В наше время эта болезнь широко распространена. Да сохранит нас Господь от общения с такими людьми! Несомненно, Рувайм отвечал на вопрос, ориентируясь на внутреннее состояние спрашивающего, которое либо было открыто ему, либо, возможно, Господь на время низвёл на него это состояние, чтобы он представлял себе, каково тому человеку.

36. Абу Якуб Юсуф ибн аль-Хусейн ар-Рази

Он был одним из старинных шейхов и великих имамов своего века. Он был учеником Зун-Нуна, египтянина, общался со многими шейхами и служил им всем. Передают, что он сказал:

Худший из людей – жадный дервиш и любящий свою возлюбленную, а достойнейший из людей – тот, кто правдив (ас-сиддик).

Жадность позорит дервиша в обоих мирах, делая его презренным в глазах обитателей миров, и он становится ещё более презренным, если питает надежду на них. Достаток с достоинством гораздо более совершенен, чем нищета с бесчестьем. Из-за жадности дервиш с очевидностью навлекает на себя позор неистинности.

А любящий свою возлюбленную – худший из людей, поскольку любящий воспринимает себя презренным в сравнении со своей любимой и принижает себя перед ней. Такое состояние также может являться следствием желания. Пока Зулейха желала Юсуфа [Иосифа], с каждым днём она падала всё ниже. А когда желание покинуло её, Господь вернул ей красоту и молодость. Это закон: когда любящий приближается, возлюбленная отступает. А если любящему достаточно самой любви, тогда возлюбленная подходит ближе. Любящий по-настоящему благороден, когда у него нет желания соединиться.

Пока его любовь не отвратит его от любых помыслов о единении и разлуке – она слаба.

37. Абу"ль-Хасан Сумнун ибн Абдаллах аль-Хаввас (о попытках рассуждать о любви)

Его высоко ставили все шейхи. Они называли его Сумнун Любящий (аль-Мухибб), а сам он называл себя Сумнун Лжец (аль-Каззаб). Ему довелось пережить много преследований со стороны Гуляма аль-Халила[86], который выдвинулся при дворе халифа благодаря ложному благочестию и показному суфизму.

Этот лицемер клеветал на шейхов и дервишей, надеясь отвадить их от двора халифа и полновластно утвердиться здесь. Сумнуну и другим шейхам повезло: у них был лишь один противник. Ныне таких Гулямов аль-Халилов – по сотне на каждого истинного человека духа – и каков результат? Мертвечина – вот пища, подходящая для хищников.