Практические законы, поскольку они в то же время становятся субъективными мотивами
поступков, т. е. субъективными основоположениями, называются максимами. Оценка
нравственности с точки зрения ее чистоты и последствий осуществляется в соответствии с
идеями, а следование ее законам-в соответствии с максимами.
Необходимо, чтобы весь наш образ жизни был подчинен нравственным максимам, но это
невозможно, если с моральным законом, представляющим собой лишь идею, разум не
связывает действующей причины, которая определяет для нашего поведения, сообразующегося с этим законом, результат, точно соответствующий нашим высшим
целям, будь то в настоящей или в загробной жизни. Следовательно, без какого-нибудь Бога
и невидимого нам теперь мира, на который мы возлагаем надежды, прекрасные идеи
нравственности вызывают, правда, одобрение и удивление, но не служат мотивом
намерений и их осуществления, так как не исполняют всей цели, естественной и
необходимой для всякого разумного существа и a priori определяемой тем же чистым
разумом.
Одно лишь блаженство вовсе не есть полное благо для нашего разума. Он нс одобряет его
(как бы наши склонности ни влекли нас к нему), если оно не соединено с достойностью
счастья, т. с. с высоконравственным поведением. Но с другой стороны, одна лишь
нравственность и вместе с ней одна лишь достойность счастья также еще не составляют
полного блага. Для завершения его необходимо, чтобы тот, кто своим поведением заслужил
блаженство, мог надеяться стать причастным ему. Даже свободный от всяких частных
целей разум, если бы, не имея в виду своих собственных интересов, поставил себя на место
ebooksa