Предсказанная волку,

собственного разума человека), лишь в том случае могут называться этим именем также с

субъективной стороны, если они почерпнуты из общих источников разума, а именно из

принципов, откуда может возникнуть также критика и даже отрицание изучаемого.

Всякое основанное на разуме познание исходит или из понятий, или из конструирования

понятий; первое познание называется философским, а второе-математическим. О

внутреннем различии между ними я говорил уже в первой главе. Соответственно

сказанному знание может быть объективно философским и в то же время субъективно

историческим, как это бывает у большинства учеников и у всех тех, кто не видит дальше

того, чему его научила школа, и на всю жизнь остается учеником. Но примечательно, что

математическое знание в том виде, как оно изучено, все же и с субъективной стороны может

быть познанием разума, и здесь нет того различия, которое имеется в философском знании.

Причина этого в том, что источники познания, из которых единственно может черпать

учитель, здесь заключаются только в существенных и подлинных принципах разума и, значит, не могут быть ни получены учеником из какого-то другого места, ни оспариваемы; это объясняется тем, что применение разума бывает здесь только in concrete, хотя и a priori, а именно на почве чистых и потому безошибочных созерцаний не допуская никакого

обмана и заблуждения. Таким образом, из всех наук разума (априорных наук) можно

научить только математике, но не философии (за исключением исторического познания

философии), а что касается разума, можно в лучшем случае научить только

философствованию.

Система всякого философского познания есть философия. Мы берем ее объективно, если

разумеем под ней образец критического рассмотрения всех попыток философствовать, имеющего целью рассмотреть всякую субъективную философию, здание которой столь

многообразно и изменчиво. В этом смысле философия есть только идея возможной науки, которая нигде не дана in concrete, но к которой мы пытаемся приблизиться различными