Никта

Когда Оникс ушел вместе со своим новым приятелем, она принялась обшаривать каждый угол на чердаке. К этому моменту каждая бумажка на письменном столе была ей известна лучше пальцев на руках — так тщательно она перебирала их в поисках списка.

Она искала список в кухонных шкафах, под кроватью, среди резцов и тряпок, заглянула в коробку со стиральным порошком — безрезультатно. В ворохе одежды, меж трусов и рубашек, тоже ничего не нашлось, как и под многочисленными половицами, которые она попыталась приподнять одну за другой — и обнаружила целую колонию рыжих тараканов.

— Мерзость, — проронила Мари. Она не очень хорошо понимала, что нужно делать в таких случаях, так что засыпала тараканий тайник стиральным порошком и вылила сверху таз воды.

После этого в их дверь долго стучались соседи снизу, но Мари, сгорая от стыда и проклиная себя за поспешность, притворилась, что никого нет дома.

А когда Оникс вернулся, она несколько часов решалась открыть ему то, что творились у нее на душе. Мари чуть ли не пала ему в ноги, каясь в подслушивании, но раз уж он ее прощает, то не раскроет ли ей главный секрет: включена ли она в список избранных для новой земли обетованной?

— Конечно, — успокоил ее Оникс. — Ты у меня под номером один. Как ты могла подумать, что я про тебя забыл? Вот глупышка.

— И правда, как я могла в тебе сомневаться, — сказала Мари смущенно. — А ты покажешь мне его?

— Кого — его?

— Список.

— Он здесь, — и Оникс постучал пальцем по черепушке. — У меня хорошая память.

— Как у Цезаря, что ли? Несколько сотен человек…

— Не как у Цезаря, а лучше! — усмехнулся Оникс.

Мари уловила краем глаза какое-то движение рядом с ванной, но стоило ей повернуться в ту сторону, как видение пропало.

— Чего дергаешься? — спросил ее Оникс. — Не веришь мне?

— Верю каждому слову, — проговорила Мари. — Я пойду почищу ванную.

— Давай.

Сам же Оникс вернулся к лепке очередной статуи. Мари знала, что он пытается создать себе армию гидр и горгулий, по-настоящему верное войско. Старые статуи появлялись когда хотели, и Оникс всеми силами уверял паству, что контролирует этих монстров — как какой-нибудь Соломон с Гоэтией в руках. Мол, нет ничего плохого в том, что удалось подчинить демонов и заставить их служить благородной цели, пусть исправляются. После того, как Мари открыла в себе способность видеть природу вещей более отчетливо, она не была уверена, что статуи воспринимают Оникса хотя бы как равного.

Что касалось его новых статуй — они оставались, судя по его собственным досадующим возгласам, занимающими место бесполезными кусками глины.

Мари склонилась над обшарпанной ванной с губкой в руках, прислушиваясь и кося глазами в стороны.

— Бу, — послышалось ей.