— О боже мой! — воскликнула баронесса.
— Пожалуйте вашу руку, сударыня, — сказал Ивариус.
Баронесса машинально подала слуге руку, и тот положил ее на сердце доктора.
— Он умер, — проговорила она тихо, — сердце перестало биться.
— Нужно было, чтобы вы в этом убедились.
— Для чего?
— Через два дня, повторяю, он будет жив.
— Горе лишило вас рассудка! Друг мой, доктор умер!
— В таком случае, сударыня, приведите сюда всех своих знакомых и заставьте их положить руку на сердце доктора — пусть они убедятся в том, что он умер. А послезавтра к полуночи соберите всех этих людей у себя и отпразднуйте воскресение доктора.
— Это невозможно! — решительно сказала баронесса, пристально глядя на доктора, бледного и неподвижного.
— Но это произойдет, — возразил Ивариус, — неужели вы думаете, сударыня, что в противном случае я был бы так спокоен?
— Правда это или нет, — в ужасе воскликнула баронесса, — но поскольку вы всегда исполняли волю своего господина, отведите меня поскорее домой!
— Сначала закройте ему глаза, сударыня.
Ивариус взял с каминной полки лампу, освещавшую комнату, поднес ее к лицу доктора, и баронесса встретила погасший неподвижный взгляд своего бывшего возлюбленного.
— Закройте ему глаза, — сказал Ивариус.
Тогда она поднесла свои дрожащие руки к глазам доктора и одно за другим опустила ему веки.
— Теперь, ради бога, — взмолилась она, — пойдемте.
Четверть часа спустя баронесса у себя читала молитвы, а Ивариус стучался в дверь священника. Тот сам отпер дверь.
— Отец мой, — сказал ему Ивариус, — доктор умер.
— Хорошо, друг мой, я иду с вами.