— Тогда к чему ты клонишь, волчонок? — с подозрением сдвинув брови и закрутив кончик правого уса, спросил Мартин.
— Eescapar[29], - перейдя на испанский из опасения, что его слова сможет кто-то расслышать из больных каторжников, лежащих на соседних койках, произнес Волков.
— Eescapar?! — удивился Мартин и так же по-испански продолжил. — Но я думал, что эта мысль кажется тебе глупой.
— Я передумал… Кое-что изменилось.
— Неужели причина в наказании или в твоей стычке с этим проклятым унтер-офицером?.. — Испанец вдруг усмехнулся и, повеселев, добавил. — Кстати, возможно, что сказки про этого шамана, которому ты помог, не такие уж и сказки, ведь сразу же после того, как тебя наказали, наш дорогой унтер-офицер свалился с высокой температурой и сейчас лежит в горячке.
— Рад за него, — искренне улыбнулся чужой болезни Владимир. Хотя радоваться этому, конечно же, было низко, но так Волков чувствовал хоть какую-то отместку за несправедливое наказание.
— Но дело здесь не в Малинине и даже не в наказании, — продолжил Владимир, все так же говоря по-испански. — Хотя, конечно же, оно повлияло на мое решение и возможно стало последней каплей. Но пойми меня, Мартин, дело здесь совсем не в том, что я сломался и не хочу здесь больше находиться, дело в ином… Дело в моих снах о Павле, Анечке и графе! Я не могу все это так просто оставить, взять и забыть! Память моего друга нуждается в успокоении и отмщении, а Аня совсем не заслужила того, чтобы стать игрушкой в мерзких и коварных руках графа!
— Я понимаю тебя, мой мальчик, — пригладив усы, кивнул Мартин. — Будь спокоен, мы это сделаем! Мы выберемся отсюда, а затем свидимся с этим молокососом графом и его цепным псом, мнящим себя настоящим воином.
— Рад, что ты со мной, старый лис, — произнес Владимир. — Ты уже и так пострадал из-за меня, не хотелось бы втягивать тебя еще и в это…
— Ты мне это брось, — нахмурившись и погрозив молодому дворянину пальцем, произнес Мартин. — Ты же знаешь, что я обязан твоему отцу жизнью!
— Ты уже и так сполна оплатил этот долг.
— Еще нет, — хмыкнул испанец. — К тому же ты знаешь, что никакой родни у меня не осталось. Моя шпага — это мой самый близкий друг, а в старости, хочется иметь кого-то другого, из плоти и крови, так что считай, что ты мой бедный родственник, а я твой непутевый дядюшка. — И Мартин расхохотался.
— Спасибо тебе за это, — искренне поблагодарил Владимир и улыбнулся. — Ты тоже очень дорог мне — пройдоха испанец.
— Ну, вот и хорошо! А теперь лежи, отдыхай и набирайся сил, а я пока обо всем позабочусь. Кстати, когда тебя пообещали выпустить из этой лечебницы?
— Если раны будут затягиваться быстро, то через недельку-другую.
— Надеюсь что к этому времени все уже будет готово, — пообещал Мартин. — А теперь прощай. Этот молодой доктор, что впустил меня к тебе, сказал, что ты нуждаешься в отдыхе, и чтобы я не беспокоил тебя долго… хотя, что он понимает, ведь я то вижу, что ты уже в полном порядке. Но если я хочу еще раз тебя навестить, то все же стоит соблюсти его правила.
— Думаю, что да.
— Ну, тогда прощай! — И, подмигнув Владимиру напоследок, испанец поспешил покинуть палату.
Глава 6. Побег
Спустя две недели Владимир Волков наконец-то смог самостоятельно покинуть острожную больницу. Молодой доктор Вересов с приятной улыбкой на устах попрощался с ним, искренне пожелав каторжнику удачи и выразив надежду, что тот больше не будет попадать к нему при столь прискорбных обстоятельствах.
ebooksa