Турнир

Мистрис Айрель слушала с таким жадным вниманием, как будто кто-то прямо перед всей аудиторией, признавался ей в любви.

Это не прозвучало, но имелось ввиду, потому что Садо снова пробежался презрительным взглядом по лаконичным линиям моего ханьфу. — Задание на повторную квалификацию дает ведущий категории, как эксперт, — отдельный саркастичный кивок в сторону Фелисити.

— Повторная квалификация. Техника единого символа. Леди Фейу, прошу, — штатный маг складывает плетения, и в небе над Ареной вспыхивает проекция рисунка Марши. Только один символ, только один иероглиф, начерченный в лучших традициях мастеров-каллиграфов. Фейу изобразила Любовь.

Возможность продолжать и дальше служить на благо Империи, — добавила я немного пафоса, специально, чтобы подразнить Садо.

И я была склонна разделить их мнение. Немного мелодраматично.

— Мой седьмой курс — встать, — мистрис Айрель поднялась в кресле, выпрямившись в полный рост, и взмахнула рукой в сторону дальней части трибун, где большая часть лож была темно-синей. Их занимали ученики Кернской Академии. Ученики поднимались на первом и втором ярусах, целителей из них было не так много. — Освобождение от зачета по энергетическим каркасам тем, кто чувствует в себе силы повторить, — ещё один взмах рукавом в сторону проекции. — Смелее. Я жду ответа. — Мистрис Айрель внимательно смотрела на дальнюю часть Арены, пока на почти полностью синих трибунах робко не загорелся первый светляк, потом ещё один и ещё. Она удовлетворенно кивнула, запомнив кандидатуры. И как она их отличает на таком расстоянии? — Трое, — констатировала она. — Только трое из всего курса. Потенциально. А из тех, кто выступал на Турнире до этого, не сможет повторить никто. Никто, сир Садо, не сможет воспроизвести эту технику.

Гонг прозвенел, горн протрубил открытие второй части, и мы шагнули к чистым мольбертам.

— За, — медленно и крайне лениво подняв вверх изящную кисть Таджо.

V.

— Поддерживаю, — эхом откликнулся тировский судья.

Зря он это сказал. Мистрис Айрель сдвинула брови, хрустнув кольцами.

Песочные часы в воздухе над Ареной в этот раз были больше, настроенные ровно на пятнадцать мгновений. По негласным правилам пяти мгновений было достаточно мастеру, чтобы поставить на картину личную печать.

— Что есть жизнь? — Я задала риторический вопрос, и мой голос, усиленный чарами, достиг каждого уголка Арены. — Для Высшего? Жизнь — это источник, пока сила течет по меридианам, — я щелкнула кольцами, и облачко тьмы зависло на кончиках моих пальцев.

— И что же означает ваш знак, леди Блау? — с сарказмом спросил Садо. — Использовать староимперский в технике «единого символа» — это немного… не традиционно.

— Нет источника — нет жизни. Кто-нибудь из присутствующих может оспорить это утверждение? — Я задала вопрос спокойно, прохладным тоном.

— Техника и исполнение великолепны, — жестко констатировала мистрис Айрель. — Это говорю я, как Наставник факультета целителей. На уровне седьмого курса.

— Господа, господа, — засуетился распорядитель, чувствуя, как нарастает напряжение, между стоящими друг напротив друга Садо и леди Фелисити, — повторное задание по квалификации одобрено.

— Начинаем. Два мгновения, — песочные часы появились в воздухе над Ареной, и мы с Маршей синхронно шагнули к чистым мольбертам. Слуги заменили листы, убрав первые картины. — Техника единого символа. Квинтэссенция жизни, — распорядитель взмахнул пурпурными рукавами, и песчинки заскользили вниз — время пошло.

— Далее. — Шар силы скользит в самый них трехмерной проекции воронки. — Здесь мы видим последствия воздействий сразу двух плетений, которые потенциально приводят к смерти, в случае, если помощь целителей оказана не вовремя.

— Господа, вторая часть испытания. Искусство живописи. Требуется изобразить то, что мы познать не способны, потому что никто переживший смерть не сможет рассказать об этом…