— Так точно, ваше благородие, запомнил, — кивнул тот.
— Поспешай тогда, — махнул рукой поручик. — Егеря с дороги устали, вон сколько они шли. Господин полковник, вы уж меня извините, — проговорил измайловец, уважительно поглядывая на золотые орденские кресты. — Порядок у нас таков, будет разрешение от начальства — так мы вас сразу, куда вам прикажут следовать, пропустим. А пока вам обождать здесь придётся. Егеря тут на пустыре расположатся, а вас я в караульную избу со штаб-офицерами попрошу.
— Спасибо, поручик, мы лучше со своими егерями на свежем воздухе побудем, — поблагодарил старшего городской заставы Алексей. — Подождём пока, порядок есть порядок, — и обернулся к колонне. — Полк, слушай мою команду! Разбиваем стоянку с этой стороны на пустыре! У нас есть время подготовиться ко встрече с матушкой императрицей. Пыль с мундиров и сапог всем сбить, что где можно починить — чините! Готовьтесь лучше, братцы, чтобы в грязь лицом не ударить! Капралам и унтер-офицерам проверить своих людей!
Примерно через час прискакал посланный в гарнизонный штаб унтер-офицер. Колонну догнали полевые кухни, и егеря, запоздало пообедав, теперь приводили себя в надлежащий вид.
— Ничего, не хуже любого армейского полка будем иметь вид, — проговорил, оглядывая разбившихся по артелям егерей, Рогозин. — Правильно, что во Пскове мундиры сменили. Как раз те старые дорвали, а эти не успели ещё под солнцем выцвести и прохудиться. С гвардейскими мы, конечно, не сравнимся, — кивнул он на стоящих у шлагбаума измайловцев, — они-то вон все как на парад одеты, но и не опозоримся.
С города прискакали несколько всадников, они спрыгнули с лошадей и одному из них, самому важному, доложился старший заставы.
— Кажется, по нашу душу, Алексей Петрович, прибыли, — кивнул на идущего в их сторону штаб-офицера Гусев.
— Господин полковник, — безошибочно определив старшего, вскинул два пальца к виску гвардеец. — Дежурный помощник коменданта, премьер-майор лейб-гвардии Измайловского полка Луцкой Александр. Велено ваш полк сопроводить на Семёновский плац, куда вскорости прибудет и сама государыня. Прошу прощения, но обоз велено вам оставить тут до завтра, — кивнул он на виднеющиеся ряды повозок. — Сами понимаете, как они на плацу смотреться нелепо будут. Как только станет ясно, где вы расположитесь, туда и их позже переправят.
— Всё ясно, господин премьер-майор, — кивнул Егоров. — Пять минут — и мы будем готовы следовать за вами. Внимание, полк, заканчиваем привал! Выходи к дороге! Строиться поротно! — отдал он общую команду. — Александр Павлович, ты всё сам слышал, что майор сказал, — обратился он к стоящему рядом Рогозину, — повремените пока в город заезжать. Вставайте здесь на ночёвку и выставляйте караулы, как только что-то ясно будет — вас известят, куда далее обозу следовать.
— Слушаюсь, господин полковник, — ответил тот. — Ну вот и славно, хоть на параде не придётся шагать. Не беспокойтесь, Алексей Петрович, все повозки тут квадратом поставим, перед ними у караульных костров часовых, сами же в серёдке расположимся. Всё в порядке будет.
Капралы и унтера ходили вдоль строя рот, ровняя ряды, слышались их окрики и ворчание.
— Внимание, полк! — прокричал Егоров. — Слушай мою команду! Штыки на ружья надеть! Медали суконкой до блеска так натереть, чтобы всякий обыватель видел, что это воины-победители от Дуная идут! Ротным и батальонным офицерам встать перед своими подразделениями! Знамённой группе — в голову колонны! Знамя полка из чехла вынимай! Расправьте его, ребята, пусть народ боевым стягом егерей любуется! Честь великая выпала вам, братцы, по столице маршировать. Не трусимся, идём гордо и твёрдо! Помните, вы — егеря-волкодавы, которые Очаков, Измаил на свой штык взяли, несколько знамён у турок отбили, алай беслы начисто выбили! Чего вам тут-то бояться?! Вперёд, егеря!
Под ритм барабанного марша полковая колонна вошла в город.
— Раз, раз, раз-два-три! Раз, раз, раз-два-три! — задал счёт Алексей. — Твёрже шаг!
Одноэтажные лачуги сменились домами покрепче. Вот пошли двухэтажные, бревенчатые, а потом среди них начали кое-где попадаться и каменные. С каждой сотней саженей их становилось всё больше и больше. Народ и кучера конных повозок, освобождая центр улицы, глазели на ровные ряды проходящих мимо егерей и жались к обочине.
— Раз, раз, раз-два-три! Раз, раз, раз-два-три! — доносилось от головы колонны. Гремела барабанная дробь и слышался монолитный топот тысяч пар сапог. Блеск штыков на ружьях, положенных на плечи, и реющее на ветру золотое, зелёно-чёрное знамя с имперским орлом и короной в центре.
— Раз, раз, раз-два-три! Раз, раз, раз-два-три!
— Господин полковник, Семёновский плац, — крикнул следующий верхом на лошади сбоку от егерей майор. — Располагайтесь лицом вон к тому штабному зданию гвардейцев. В линию вы тут весь полк выставите, здесь места с избытком.
Действительно, площадь была огромной (26,5 га.). В этом районе были расквартированы лейб-гвардии Семёновский и Московский полки, а также несколько гарнизонных батальонов и рот. В результате казарменной застройки как раз и образовалась одна из самых больших площадей Санкт-Петербурга. Тринадцать сотен егерей расположились на ней, заняв самый центр. Ждать пришлось около полутора часов. Солнце уже скатывалось к горизонту, и от зданий потянулись длинные тени. Егеря стояли по команде «вольно», и от их шеренг доносился гул множества голосов.
— Едут, едут! — вдруг раздались выкрики. С северной стороны, с улицы, ведущей к Фонтанке, выскочила кавалькада богато украшенных карет в окружении сотни блестящих кавалергардов.