Часть II. Нет никому пардона!
Глава 1. Фаворит
За деревянной стеной огромного барачного типа здания казармы лил проливной дождь. Погода в Санкт-Петербурге в ноябре не баловала, два дня только полежал выпавший в понедельник снег, а вот сегодня в четверг от него уже и следа не осталось.
Алексей поднял голову на вошедшего в комнату Гусева и отложил перо.
— Ну что там, Сергей, опять всё впустую?
— Да как обычно, то не так, это не эдак, — проворчал тот, стряхивая с плаща влагу. — По стрелковым батальонам вроде бы всё, согласовали штаты, с учебной ротой согласились, с интендантской, и даже с пионерской, ну и со стрелковой командой. Но вот с этими вот конными эскадронами — ну прямо какой-то ступор. По секрету канцелярские шепнули, что сам Салтыков этому делу ход не даёт. Дескать, нечего при егерском полку ещё один конный батальон пристраивать, а то потом большего чего-нибудь запросим.
— Про стрелковую школу можно, значит, и не спрашивать? — вздохнул Алексей.
— Да какой там! — отмахнулся полковой квартирмейстер. — Блажь это всё. Говорят, тут вон и на обычные батальоны у семёновцев места не хватает, а ещё какая-то стрелковая школа.
— Вот тебе и гвардия, — проворчал Алексей. — Сносного жилья нет, боевого припаса на учебные стрельбы как у скупого хозяина снега зимой не выпросишь, любая задумка сразу на корню рубится. В армии вон и то гораздо проще было! Что-то всё равно нужно нам делать, Серёж, эдак мы до уровня паркетного войска скоро скатимся, только и будем в дворцовых караулах и на парадах топтаться. Пойду я, пожалуй, опять на приём к самому Салтыкову.
— Не-не-не! — поднял вверх обе руки Гусев. — Вот этого точно не нужно, Алексей! Потом, вот увидишь, опять провиант с фуражом задержат и смотрами всякими, проверками замучат. Давай-ка я уже сам бумаги туда поношу, глядишь, поправим их ещё раз, они и проскочат наконец-то наверх.
— Да не проскочат они, — покачал головой Алексей. — Видишь, у Салтыкова своё виденье по нам. Ещё при жизни Потёмкина, оказывается, решено было гвардейских егерей создать. Светлейшего год уже в живых нет, а государыне, видно, запало его предложение, вот и заставила она военную коллегию мысль Григория Александровича до ума довести. А они не рады. Жаль, ушёл он рано, сейчас коли бы жив был, многое проще решить бы через него удалось. Человека большого государственного ума наша империя потеряла!
— Ну не скажи, что проще, — покачал головой, не соглашаясь, Гусев. — Последний год не ладилось у него там, — кивнул он наверх. — Хорошо эдак Зубов и все, кто за ним стоит, оттёрли от дел князя. Поговаривают, что он и не решал более там ничего. Ещё чуть-чуть — и в опалу, глядишь, впал бы сам, как вон с братьями Орловыми перед этим было.
— Н-да-а, Зубов, Зубов, — барабанил по столешнице пальцами Алексей. — Много власти на себя в последнее время забирает Платоша. Перед императрицей ужом юрким вьётся, в рот заглядывает, улыбка с лица не сходит, а без неё барин барином. Генералы чуть ли не пылинки с камзола сдувают, угодить и порадовать молодца норовят. Слывёт за умника, говорит много и обо всём, и всё поверхностно. Пустозвон, вглубь дел далеко не лезет, предпочитает их другим перепоручать. А может, на этом, Серёж, и сыграть нам? Есть ведь у него страсть и слабость?
— Ну-у какая там страсть? — пожал плечами Гусев. — Золото он очень любит, у нас его точно не хватит, чтобы подкупить. Живопись, эллинскую скульптуру, поговаривают, жалует. Хотя думается мне, что притворяется, дабы модным в этом деле выглядеть. Ну что ещё? До лести весьма падок. А-а-а, ну охота, да-а. Вот охотой он очень увлечён, рассказывают — что аж светится, когда зайца или лису загонит. Пострелять мастак, точно пулей бьёт. Говорят, у него хороших, богато украшенных ружей много. Вчера вот гонец прибегал от обер-камергера и от главного егермейстера, полусотню конных егерей затребовал от нас Платоша. Но сам видишь, что с погодой творится, льёт как из ведра, вот и отменили охоту.
— Да, зна-аю, — проговорил задумчиво Алексей. — Лесть, охота и стрельба. Как бы нам это всё увязать воедино, а, Сергей?
— Ну вот что-что, а это уж я не знаю, — покачал головой главный полковой квартирмейстер. У меня что-то ничего пока не вяжется. Да, по награждению и производству в новые чины наших офицеров представления все инстанции прошли и находятся теперь на утверждении у императрицы. Как только плац хорошо подморозит, можно будет объявления высочайшей государевой милости по нашему полку ждать. Лёш, не забудешь про Демутов трактир, тот, что между Большой конюшенной и Мойкой? Там сегодня Воронцов аменины устраивает. Малый зал для полковых офицеров и приглашённых в нём снял.
— Да-да, Сергей, я помню, я не забыл, — заверил друга Егоров. — Ты иди. Я чуть позже подойду. И подарок с собой тоже забери, а? — кивнул он на стоящую у стены богато украшенную охотничью кремнёвку. — Мне ещё часик нужно с бумагами позаниматься — и я сразу к вам.
— Ну, смотри, долго не задерживайся, — вздохнул Гусев, — а то потом под игристое Андрюхе не так интересно такую красоту будет принимать.
Он спрятал ружьё в кожаный чехол, закинул его за спину и вышел из штабной комнаты. А Алексей, макнув перо в чернильницу, склонился над бумагой.