— Бригадир, почему не на конях ещё?! — заносчиво крикнул один из них. — Нам десять вёрст до Шушар скакать, а потом ещё и вдоль речки Кузьминки! Замедлимся, все следы звериные собьются, свежим снежком их запорошит!
— Коням передышку давал, Платон Александрович, — спокойно ответил Егоров. — Чтобы они далеко от вас не отстали. Не волнуйтесь, добрая охота у вас будет.
— Ну-ну, посмотрим, — волнуя породистого жеребца, процедил Зубов. — Вперёд! Пускай догоняют! — и пришпорил коня.
До Шушар добрались уже на рассвете. Село, где проживали в основном ингерманландцы, осталось по левую руку, и охотничий отряд продолжил путь к нужной речке.
— Что-то какие-то неловкие они у тебя сегодня, бригадир! — крикнул недовольный Зубов. — Вон как растянулись, как будто варёные все, и лошади, и сами всадники.
Державшийся рядом с фаворитом императрицы Егоров пожал плечами.
— Да всадники-то хороши, Платон Александрович, с конями вот неладно в моём полку. И так ведь самых лучших отобрали для выезда, а верховыми в основном лучшие офицеры или унтера. И то вон, видите, как оно.
— Что такое? — не понял его Зубов. — У вас же целый эскадрон в полку конный, и ещё велено один набрать. Неужто не нашлось в них добрых коней?
— Да какой там, Платон Александрович, — отмахнулся бригадир. — Один как был, так и есть, и тот скоро, боюсь, без коней останется. Мы же их сами, на свои деньги у Дуная закупали. А у кого? Да у местных валахов в основном. Какие уж там кони-то у них, так себе, одно только лишь название, что верховые! А так всё больше ездовые, для телег лишь пригодные. Да и тут в половину меры фуража им задаём. И то вон, посмотрите, далеко от вас умудряются не отставать.
— Дурь какая-то! — резко бросил Зубов. — Гвардейские егеря, а лошади хуже драгунских. Ладно, я разберусь! Только смотри, бригадир, ты мне хорошую охоту напророчил, ошибёшься — сильно обижусь!
— Тут уж как бог даст, — улыбнулся Лёшка и чуть-чуть отстал от фаворита.
Охота началась. Из небольшого перелеска спешившиеся егеря, прочесав его растянутой цепью, выгнали трёх зайцев и лису. Одного косого сбил дробью младший брат фаворита — Валериан, второго — сам Платоша. Третий ускакал к речке, и Зубов, бросив сопровождающим разряженное ружьё, устремился верхом за лисой. Лихо гикнув, он сбил её охотничьей нагайкой «волчаткой» на землю и потом, перегнувшись, хлестнул ещё раз по хребту.
— Братцы, попробуйте-ка выгнать того косого, что к реке ушёл, сюда в поле, потешьте важных господ, — попросил Аникеева и стоящего возле него егеря бригадир. — Далеко русаку не уйти, река ещё не до конца замёрзла. Тут он, небось, рядом где-то, в камышах схоронился.
Борис понятливо кивнул, и дюжина стрелков ускакала в сторону прибрежных зарослей. Не прошло и десяти минут, как поднятый с лёжки косой выскочил в поле.
— Ружьё! — дрожа от возбуждения, крикнул Платон. Слуги заметались, а заяц, заметив людей, встал столбиком. — Ну же, ну!
Подскочивший Воронцов подал ему своё заряженное, и Зубов, приложив его к плечу, выжал спусковой крючок. Дым рассеялся, а на снегу лежала окровавленная тушка.
— Спасибо, поручик! — крикнул в восторге стрелок. — А хорошо оно у тебя бьёт! Точно! И красивое, — рассматривая вязь украшений на ложе и у казённика, проговорил он довольный.
— Да этот-то бой что-о, — улыбнулся Воронцов. — Вы, Платон Александрович, из винтовальных ружей наших отборных стрелков ещё не стреляли, вот уж где истинная красота!
— Интересно, — хмыкнул тот. — Отборные стрелки, надо же! Да, помню, на плацу перед матушкой императрицей такая команда у вас стояла. У них ещё штуцера эдакие особенные, с длинными стволами при них были. Интересно из такого стрельнуть.
— Платон Александрович, так мы их пяток как раз с собой и захватили, — проговорил стоящий рядом Алексей. — Можем пострелять в конце охоты.