— И вы действительно ничего не писали все эти годы?
— Вам Генри так сказал?
— Возможно, я неверно поняла.
— Я писала — возможно ли иначе? Конечно, я перерабатывала и вносила исправления в те три романа. Но преимущественно… — Она осеклась. — Возможно, я потеряла веру в себя. Образ жизни, который я вела в то время, не сочетался с сочинительством, но это слабая отговорка. Мне так хотелось писать, что сердце мое сводило судорогой. — Она умолкла, а затем добавила: — Большую часть написанного я сожгла. Разорительная трата бумаги.
— О, какая жалость, — не сдержавшись, брякнула я. — Несмотря на то что я подозревала нечто подобное, слышать, как вы говорите об этом с таким спокойствием…
— Уверяю вас, огонь тем произведениям только на пользу.
— Но вы ведь не все сожгли?
Повисла долгая пауза, но затем она все же ответила:
— Нет, не все. — Она села. — Пожалуй, на сегодня откровений достаточно, Мэри. Я бы хотела отдохнуть. Вы принесете всем извинения от моего имени?
Мы шли домой — ветер успел улечься, и облака рассеялись, обнажив безудержно сияющие звезды. Я была на взводе после разговора, который только что вела, и после музыкального номера, мысли путались, как моток пряжи, чьего хвоста я никак не могла отыскать.
— Что это за песня? — наконец спросила я; вопрос вроде был простой.
— Она называется «Девица из Огрима»[40].
Я напрягла память — название было знакомое.
— А-а. Это песня из «Мертвых», так ведь? Как сюда затесался Джеймс Джойс? Кто следующий, Сэмюэл Беккет?
— Я впечатлен твоими познаниями.
— «Удивлен» ты хотел сказать.
— Что продолжительное чтение пошло тебе на пользу? Отнюдь, — произнес Лиам с безупречной интонацией доктора Рейвенсвуда, а затем снова обратился в себя. — Я как-то делал об этой песне доклад и заодно выучился ее петь. Обнаружить ее на пианино было все равно что повстречать старого друга. Но зря я ее спел. В романах Джейн музыкальны только мутные типы. Это была ошибка.
— Ошибка? Не уверена. Возможно, теперь они все в тебя повлюбляются, что будет довольно неловко.
— Именно это меня сейчас и тревожит больше всего.
— Лиам!