Неведомый

Вечером собирался военный совет, а Абнер собирался с духом, чтобы на него попасть. С трудом заставив себя подняться, вынул из кармана перчатки и, скрыв под ними скверну, направился к выходу из покоев. В коридоре, неся одинокую вахту, стоял гвардеец, закутанный в синий плащ. Заметив, что на него в приоткрытую дверь смотрит сам король, парень встрепенулся, и на лице его застыло испуганное выражение.

– Вели натаскать мне воды. И позови Мейджа. Старый пердун должен сейчас сидеть в своей клетушке, так что долго искать не придется. Живо.

Убедившись, что охранник отправился выполнять его поручения, Абнер запер дверь и заложил ее засовом. Прежде королевскую спальню стерегли двое, но Абнер велел оставить только одного. Если сторож решит напасть, с одним справиться Абнеру удастся, а вот с двумя – вряд ли.

«Я схожу с ума».

Абнер приучился спать с мечом. Клинок дарил ему столько же тепла и нежности, сколько и Брунна, а потому разница почти не ощущалась.

Даже целителя он взял другого – того, кто недолюбливал королеву.

Сидя за столом и делая вид, что разбирает бумаги, Абнер украдкой наблюдал за снующими слугами. В центре комнаты они водрузили ванну и теперь бегали туда-сюда с ведрами. Часть воды выплескивалась на пол, и тогда на Абнера смотрели перепуганные глаза. Но вообще они старались его не замечать. Невидимка – вот кем он стал после своего позора. Интересно, что они говорят о нем, когда остаются по ту сторону двери? То же, что говорили о Стевроне?

Однажды Абнер, еще будучи мальчишкой, подслушал разговор двух кухарок. И узнал чуть больше, чем рассчитывал: оказалось, обсуждали дородные тетки королевское достоинство. Да так, что под конец их разговора и уши, и щеки Абнера горели не хуже угольев. Тогда Абнер поклялся никогда не спать со служанками. Думал, наивный, это убережет от сплетен!

– Довольно. Подите прочь.

Одна из девушек, самая хорошенькая, застыла с охапкой тряпок в одной руке и куском мыла – в другой. Растерянно хлопая глазами, девица смотрела на Абнера так, будто перед ней сидел не человек, а чудовище из детских сказок.

– Но… а как же… омовение… Вы справитесь? Ваше величество, – под конец фразы лицо служанки сделалось алым, и Абнер, смягчившись, улыбнулся.

– Да. Ступай.

Его добродушный оскал напугал девицу посильнее гневного окрика, и она, поспешно сложив свою ношу на пол, бросилась к двери. Тук, тук, тук. Абнер снова закрыл свои покои и только тогда сбросил с себя одежду.

Горячая вода обжигала тело, покрытое струпьями. Под кожей змеились черные вены, разгоняя дурную кровь. Гнойники лопались и воняли, но Абнер к этому уже привык. Часть проклятия, расплата за гордыню, – оказывается, он отличался от отца меньше, чем хотелось бы. Стеврон бы посмеялся над сыном. Старый дурак любил позубоскалить, упившись вином. Для увеселения его сраного величества при дворе содержали шутов, актеров и прочий сброд.

Абнер избавился от них, выставив за ворота. Но сейчас, когда чужое сердце в груди сжималось от страха, отчаянно хотел бы их вернуть.

Дегтярное мыло воняло еще сильнее гноя, однако Мейдж утверждал, что с ним раны заживут быстрее. Каждый раз, рассматривая себя в зеркале, Абнер убеждался: более искусного лжеца, чем лекарь, ему не сыскать на всем свете. Абнер умирал, и это стало бы понятно любому, взгляни он на его дрожащие и гниющие конечности. Черная кровь и так надолго задержалась в теле, но в последние дни торопилась убить Абнера с куда большей скоростью. Что-то изменилось – и к докучавшей боли присоединилась ползучка, красная болезненная сыпь. Смерть дышала Абнеру в затылок, и по ночам он почти физически ощущал, как она гладит его по голове, словно несмышленого ребенка.

Что-то изменилось. Но что?

Тихий стук оборвал мысли Абнера. Пришлось вылезти из ванны и проковылять к двери, оставляя на грязном полу мокрые следы. Увидев голого короля, Мейдж нисколько не удивился. Нахмурился, коротко поклонился и, не дожидаясь разрешения, прошел в комнату. В руках он нес холщовый мешок, внутри которого что-то многозначительно гремело.

Мазь, которую он принес с собой, пахла приятно, однако после нее раны болели в несколько раз сильнее. Абнер сжал зубы, приготовившись терпеть, но Мейдж осмотрел его и покачал головой.

– Его величеству следует знать, что мазь эта изготовлена по рецепту черог. Однако силы полной она не имеет, поскольку я не знаю ни одного завета, способного залечить раны его величества. Мне придется вскрыть нарывы и срезать зараженную плоть. Если его величество не против.