Стеша ловко вскочила в передок саней. Свист бича опоясал тронувшуюся лошадь.
— Буланка! Давай по-стахановски-и…
— Махом, махом к мирной жизни-и! — блажно, с хохотом подхватил Степан и поддержал стоявшую Стешу.
Они неплохо устроились, парни. Сена хватало, лежали себе на отводинах широких саней, покуривали, поначалу помалкивали.
Сразу же за деревней тайга подступила к самой дороге. Где-то сверху, под густым сплетением черных сучьев, над темной зеленью сосен и островерхими елями румянился тихий вечерний закат. Зимник еще малость держался. К ночи подмораживало и полозья саней повизгивали на бугринах, а копыта лошадей звонко вспарывали тонкий ледок в подмерзших лужах.
Наладился разговор. Степан назвал себя и Андрея. Вспомнил фронтовой анекдот и тут же высоким играющим голосом спросил напрямик:
— Ну, а кто вы есть, Стешенька, в плане-то социального происхождения. Из столбовых дворян? А, может, из именитого купечества, из томских миллионщиков Второвых? Или просто Дуня с трудоднями…
Стеша не сдержала смешинки.
— А я пролетарочка!
— Пролетарочка — веселая шмарочка… — фыркнул Степан. — Ну да! Мы же при валеных сапогах и при галошах. И при часах, конешно…
— А я часы дома на рояли оставила… — опять вспыхнула легким смешком Стеша и покачала головой. — Веселые вы у меня попутчики — смехачи!
— Мы шибко веселые, — быстро согласился Степан и полушутя, полусерьезно заявил: — Долго еще дурной смех-от из нас будет сыпаться. Ты, Стешенька, нас побаивайся.
— Это почему? — удивилась девушка. Она не знала, как принимать эти слова.
Степан говорил уже всерьез:
— Ты какими глазами на нас смотришь?
— Хорошими!
— Вот она — душа чистая… Спасибо! А ведь мы в крови по самую макушку. Ты знаешь, чем на фронте заняты? Там одним живешь, как бы половчей убить, как бы побольше убить!
Стеша, опустив вожжи, сидела в задке саней с погасшим, растерянным лицом. Попыталась улыбнуться.
— Я понимаю, ребята… Но вы же врагов разили! Они ж нас, русских, уничтожить хотели, открыто писали. Уж который раз на нас всякие с Запада прут. Две войны подряд от ворот Германии. Мой родитель прямо говорит: и эта война с немцами может не последняя. Драх нах остен! — лозунг-то у немцев старый…
Степан удивленно вскинул брови.
ebooksa