Вашего Императорского Величества
В Белёе 24 сентября 1793 г.
Принц де Линь Екатерине II [Леопольдсберг], 6 октября [1793 г.][927]
Государыня,
Беру на себя смелость писать не к Вашему Императорскому Величеству. Пишу к небесному созданию, на землю спустившемуся либо случайно, либо ради того, чтобы ее честь, благо, славу и украшение составить.
Пишу, чтобы душу облегчить. У Вашего Величества душа гению равна, и раздéлите Вы мои слезы. Не пролились бы они, когда бы исполнено было то, что давно я исполнить призывал: вместо того, чтобы кампанию затевать, Валансьен бы захватили, а это сделать было нетрудно, и оттуда на Париж двинулись.
Вот что бы из того произошло: королевскую фамилию бы спасли, чудовищ рассеяли, а Шарль бы мой в живых остался. Полагал я, что еще в начале июля не поздно было это сделать, когда негодяи вооруженные из Монса бегством спасались.
Отчего не погиб он под стенами Измаила? Отчего не погиб я сам под стенами Очакова, среди наших блистательных канонад, диверсий, атак сухопутных и морских, атак на сады и проч.
Слаще умирать под знаменами победоносными Вашего Императорского Величества. Теперь же несчастлив я навеки.
Но чуть меньше несчастлив. Вас, Государыня, судьба одного из наших бравых солдат тронула. Да позволено будет Вашему Величеству наслаждаться всегда счастьем, которое так к Вам идет, которое нарочно для ясной Вашей души и августейшего лица создано. Могу ли я надеяться на малый уголок в Вашей памяти?
Честь имею пребывать с обыкновенной почтительной преданностью и восхищением безграничным,
Государыня,
Вашего Императорского Величества
В моем Приюте[928], 6 октября
Екатерина II принцу де Линю, 22 октября (2 ноября) 1793 г.[929]
Господин принц де Линь. Если не отвечала я Вам полгода на последнее Ваше письмо, прощения прошу, следовала в том прославленным образцам, кои научили меня, что когда для дела срочного сулят курьера, который через восемь или десять дней в путь отправится, сие все равно как если бы обещали его через восемь или десять месяцев, а он и с места не тронется; впрочем, доброму хозяйству сие, разумеется, не помеха, своим я немало довольна, особливо с тех пор как изнурили нас празднества и хлопоты, во-первых, по случаю мира с Блистательной Портой. Во-вторых, по случаю свадьбы господина Александра, внука моего: мы Психею с Амуром повенчали[930]. Во время празднеств прибыл к нам посол Его Высочества[931], вид его не делает чести финансам султана Селима, в свите одни оборванцы, да вдобавок по последней моде лишенные тех принадлежностей платья, без каких прежде порядочному человеку показаться было невозможно; впрочем, неважно, может статься, они мне очень скоро третью войну объявят, дело нехитрое, стоит только захотеть, турки на державы христианские непохожи, они планы строить начинают лишь в конце осени, а на обдумывание все то время оставляют, пока виноград зреет. Коль скоро милорд Сент-Хеленс[932] из Испании воротился сухопутным путем, ныне свободным, какого я ему желаю и какой, кажется, советовала, не преминул, полагаю, Вам второй визит нанести в Белёй, а в сем случае могла бы льстить себя надеждой новые сведения от него получить о красотах прелестного сего уголка, который скоро в Ваших краях единственным останется, ежели внутренние распри и война разорять продолжат пространство от Пиренеев до Рейна. Что же до Царского Села, где, по мнению Вашему, всем моим капризам место, украсила я его в последнее время пологим склоном, который от колоннады в сад ведет, и открытой ротондой о тридцати двух колоннах сибирского мрамора, хочу оттуда смотреть, как внуки резвятся на траве с женами и детьми, когда вторые у первых родятся. Два-три года назад я из сего самого Царского Села только вой ветра с моря слышала да пушечную пальбу, как Вы теперь в своем замке слышите, когда по куропаткам и воробьям стреляете. Нашим старинным Вобанам далеко до того, какой при Людовике XIV жил и один, ни генералов, ни дисциплины, ни армии не имея, помешал трехсоттысячному войску во Францию проникнуть, и пусть после сего говорит кто хочет, что все люди равны, но мы все ж таки и при наших Вобанах за два года с неприятелем покончили. Как бы счастлива я была знать, что все те, кому мы более всего сочувствуем, от всех чудовищных несчастий, от каких страждут они уже так давно, избавлены, но чего ожидать можно от этой гидры о семи сотнях голов, столько же жадной до крови человеческой, сколько злобной и коварной, нечего с ней переговариваться, а надобно ее истребить. Да сможет нынешняя война родить героев, сего дела достойных и внутренней политикой не развращенных, тогда на успех появится надежда. Покамест кажется мне, что превосходно Вы слог своим подчиненным исправляете и множество камней преткновения тем самым устраняете. Господин генерал-губернатор Тавриды граф Зубов[933] Вам деньги, вырученные от продажи Партениццы и Никиты, передаст, не знаю, прибегнет ли он к израэлиту, который Вашим доверием пользуется, или сего мужа давно уж на свете нет. Пристрастие мое к медалям и бильярду ослабело слегка, и кажется мне, что времени у меня только на то достанет, чтобы сказать, что пребываю я для вас, любезный принц, все та же, прощайте, желаю Вам здравствовать.
22 октября 1793 года.
Принц де Линь Екатерине II, Вена, 25 февраля 1794 г.[934]
Государыня,
Опять имел я случай убедиться, что Вы, Ваше Величество, во всем толк знаете. Когда бы служили мне так же исправно мои управляющие, был бы вдвое богаче. Умеете Вы дарить, выкупать, снова дарить, продавать, выкупать, взаймы давать и опять дарить. Отличные спекуляции проделали в этом роде коммерции: ведь цель в том заключается, чтобы сами Вы богаче становились, делая богаче одних, дабы обогатить других, и чтобы из многих источников на империю дождь благодеяний проливался.