100 слов психоанализа

Objectus, объект – это то, что выставлено напоказ, перед кем-то… Объект противопоставляется, он «объективирует» свою инаковость психического субъекта. Этим он больше обязан отрицающей ненависти^*, чем любви, создающей смятение. «Винникотту мы обязаны более прогрессивной и в то же время более детализированной концепцией психогенеза объекта». Первый объект не только частичный, но и тот, на который младенец переносит свою привязанность к матери в ее отсутствие. Является ли он частью Я^*, противится ли ему? Почти нет различий между углом подушки, которую сосет младенец, куском ткани, который он держит между пальцами, и плюшевым мишкой, между его кожей и кожей материнской груди.

Оральный (оральность)

В период правления Женевской Республикой Кальвин поощрял торговлю пряностями, но в то же время запрещал подданным употреблять их во избежание излишнего возбуждения дворцовой челяди! Значительно раньше монахи Средневековья со злобными проклятьями преследовали «кокетство» женщин, они это делали с такой же энергией и яростью, с которой осуждали внебрачные телесные связи, блуд, поскольку подозревали, что этот язык флирта позволяет окольным способом высвободить свою сексуальность.

Рот является сексуальным органом, и одна из разновидностей предварительных ласк как нельзя лучше напоминает нам об этом. Многое можно сказать об удовольствии^* и отвращении, связанных со ртом, о блаженстве гурмана, у которого слюнки текут, о больном анорексией, отказывающемся его открывать, не обойдя вниманием и грешного балагура. Рот может стать половым органом, как и другие части тела, к примеру, грудь, одновременно получающая и отдающая удовольствие, чаще всего бессознательно. Первый опыт удовольствия связан скорее с разными частями тела, чем с одной-единственной.

Начало психической жизни тесно связано со ртом, первым действием Я^* является инкорпорация^*; вначале нет никакой разницы между питанием/поглощением и любовью, выплевыванием/отвержением и ненавистью. Когда все идет своим чередом, психическое частично отрывается от этой первичной соматической модели. Однако так происходит не всегда, особенно в случаях алкоголизма и нарушения пищевого поведения, а также и в других, менее драматичных формах: сколько мужчин находят свое «счастье» только лишь при условии превращения своей партнерши или жены в «кормящую мать», часто заставляя ее при этом во всем им потакать.

Оно (бессознательное)

«Я есть другой» (Рембо). Поэт интуитивно постигает, а психоаналитик формулирует гипотезу: нет ничего самого значимого в жизни человека, в его страданиях и радостях, как нет ничего самого чрезмерного в его страстных желаниях или в отвращении, что не нашло бы своего начала в определенном месте психики, недоступном для сознания. Схватка между психическими персонажами иногда пробивается наружу, когда Я^* сновидца посреди развернувшегося сновидения, осажденного кошмарными образами, явившимися невесть откуда, зря старается уверить себя: «Это всего лишь сон», – перед тем, как решиться ускорить пробуждение, чтобы полностью избавиться от ночного нашествия прорывающегося наружу Неизвестного.

«Это было сильнее меня, это ускользнуло из-под контроля, это появилось так, вдруг…». Ошибочное действие^*, сновидение^*, симптомы^* сами по себе не предупреждают о присутствии чего-то или кого-то другого, в чьи одежды рядится бессознательное, равно как и те моменты жизни, в которых сознание и разум чувствуют себя переполненными, затопленными изнутри чем-то более сильным. Не существует ни одного нашего выбора, будь то выбор объекта любви^*, интересной для нас профессии, волнующего нас художественного произведения, который не уходил бы корнями в детский опыт и в значимые для нас события. «Бессознательное – это инфантильное» (Фрейд); но не все детское, а лишь его скрытые и запечатленные следы, которые невозможно стереть. Бессознательное игнорирует время, как и противоречия (любовь^* и ненависть^* адресованы одному и тому же объекту), словно издеваясь над реальностью. Психоаналитический опыт подтверждает эту гипотезу, парадоксальным образом поддерживая неуловимый характер бессознательного, который можно уловить только лишь посредством его дериватов. Бессознательное как вещь в себе, на этот раз психоанализ обращается к заслугам интуиции философов (Кант).

От бессознательного к Оно меняется лишь название, а также акцент – его образ становится более размытым и хаотичным. Оно… инаковость бессознательного становится более безликой по ту сторону вытесненных желаний, которые в поисках выхода, стремясь к жизни, пытаются осуществиться, но на них оказывает враждебное, разрушающее давление влечение, очарованное небытием, – влечение к смерти^*.

Отец

«Материнство доказано свидетельством здравого смысла, в то время как отцовство является конъюнктурой, построенной на дедукции и на постулате» (Фрейд). Мать – достоверность, отец – гипотеза, возможно, самая первая из всех. Является ли в принципе любая теория отцовской? Сексуальная теория происхождения («Откуда берутся дети?»), первая из всех сексуальных теорий, является для молодого исследователя способом задаться вопросом о вкладе того, кто ставит под угрозу его место возле матери.

Не может существовать ничего такого, включая отцовское присутствие, что могло бы служить гарантией психического здоровья; немало психических расстройств, не только безумие Шребера, берут свое начало в патологических отношениях с отцом. Несмотря на это мы почти уверены, что психическое здоровье невозможно, покуда персонажи первой пары, мать и дитя, не отделятся друг от друга без появления третьего, вторгающегося в их дела. Отец является классическим представителем того, кто выполняет функцию символизации, позволяющей психической жизни избежать путаницы и признать различия^* (полов, поколений…).

Как получается, что образ отца, гуляющего за руку со своим ребенком, часто вызывает больше эмоций, чем если бы мать делала то же самое? Неопределенность отца является не только обетованием для жизни духа, пробуждением теоретической любознательности, она превращает его любовь, маловероятную по существу, в выбор, в любовь, ожидаемую с надеждой, несмотря на то, что она не проистекает из природной необходимости. Можно и вовсе не иметь отца, но тогда его значимость становится еще больше, в этом случае она нередко является бесценной.

Настойчивый акцент на символической функции отца (Лакан) привел к тому, что было предано забвению его либидинальное участие и соблазняющая роль. Что труднее всего проработать девушке? Увидеть в глазах своего отца желание, объектом которого является она сама, или не увидеть ничего?

Отсроченное переживание (après-coup)

Психоанализ получил множество нареканий, создав образ, легко поддающийся вульгаризации: «К пяти годам все уже сыграно», это низводит каждого до его инфантильного прошлого. Феномен отсроченного переживания особенно усложняет эту примитивную теорию каузальности. В случае Эммы бакалейщик-односельчанин, когда она была еще ребенком, позволил себе неприличный жест в ее адрес. Это событие оставило след в психике девочки, долгое время латентный и пассивный, будто и вовсе исключенный из нее. Так продолжалось до определенного дня (Эмма между тем стала молодой девушкой), пока не вмешались «незначительные» обстоятельства, а именно однажды продавцы магазина (возможно, бакалеи) стали ухмыляться при ее появлении, возможно, насмехаясь над ней; их насмешливые лица всколыхнули воспоминания, вызвали образы прежних оскалов насмехающихся над ней мужчин, подобные картины менялись одна за другой до тех пор, пока вновь не всплыло первое событие, связанное с бакалейщиком из ее села. Коллизия этих двух «событий/толчков», разделенных годами, неожиданно приобретает смысл, не существовавший до того времени, приводя в действие механизм вытеснения^* (всегда являющийся последующим) и приводит к развитию истерического невроза и сопровождающего его кортежа симптомов: нежелание выходить из дома, невозможность ловить на себе раздевающие взгляды (чувствуя себя при этом раздетой) без того, чтобы не охватила тревога. В чем «причина» болезни? В случае из детства, вновь пережитом во второй сцене? Ее отсроченное переживание, ретроактивный эффект, не отвечает на вопрос, а лишь инвалидизирует ее. Как будто ему недостаточно нарушить хронологию, он еще вносит в нее беспорядок. Требуются два «события/толчка, чтобы вызвать психическую травму. Феномен отсроченного переживания (après-coup) – ретроактивный эффект – касается не только лишь детства. Не существует возраста, который исключал бы получение тяжелых ударов, превосходящих способности по психической проработке в момент поражения, и возраста, который не существовал бы в нашем бессознательном.

Отрочество

См. Анорексия, Кризис подросткового возраста

Отчаяние (состояние)

Первым криком отчаяния является крик при рождении. Отчаяние, прежде чем превратиться в опыт брошенности, покинутости, является определенным состоянием, состоянием новорожденного, беспомощного, неспособного выжить без посторонней помощи, использовать собственные ресурсы для удовлетворения своих первичных потребностей, как витальных, так и психических. У такой беспомощности имеется и противовес, состоящий в способности усиливать родительские фигуры, наделяя их всемогуществом. Религиозное чувство произрастает из различных источников, отчаяние является одним из них, когда жизнь с ее разочарованиями и безнадежностью повторяет состояние первичной обнаженности при рождении; когда не знаешь, к какому родителю прильнуть, остается лишь обратиться к Богу, у которого есть бесспорное преимущество, несмотря на отсутствие ответа, у него есть терпение выслушивать просьбы, да к тому же в любое время. Отчаяние не ведет к исполнению чаяний, как в писании Иова: «Голым вышел я из чрева матери, голым вернусь». Аддикция^*, зависимость от продуктов, приносящих удовольствие прежде, чем они будут поглощены, является другим ответом отчаянию, другой реакцией на него, попыткой с ним справиться. Следует подчеркнуть, что бывает и так, что кто-то вылечивается от одной беды, к примеру, от токсикомании, и попадает в другую, например, в сети религиозной символики (по образцу «Анонимных алкоголиков» или мистических аскетов). Любовь к Богу не столь рискованна, как любовь к мужчинам и женщинам. Предвосхищая всегда возможный сентиментальный разрыв и опасность потерять свою любовь, Лиза заблаговременно готовится к возможному отчаянию: в ее холодильнике постоянно находится солидная партия баночек с едой для младенцев на «первом году» жизни.