Бродвей: Бродвей. Мой собственный. Мания

— Вот я и тут.

— Плохо.

— Для кого?

Он затянулся в последний раз и швырнул окурок на пол.

— Полагаешь, что загнал меня в угол, не так ли?

— А разве нет?

Он отвернулся и пожал плечами:

— Я думал, ты умнее.

— Я тоже.

Я умолк, глядя в собственное лицо. Пока он молчал и не двигался, это был я. Внешне между нами не было разницы, разве что самая малость. Но внутренне мы были далеки друг от друга, нас разделяла пропасть.

Вождь Бешеный Конь. Очень удачное прозвище.

С этим было трудно примириться, но это было так. Он был бешеным. Бешеным животным, которое следовало уничтожить.

— Но почему, Ларри?

— Какое это имеет значение?

— Может быть и имеет.

Он снова улыбнулся и потянулся в кресле.

— Слушай, братишка мой, у тебя своя дорога, а у меня своя. Но мы ведь все равно остаемся братьями, не так ли? Как я уже сказал, ты думаешь, что загнал меня в угол.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Слушай, отвяжись. Что — почему?

— Начни с самого начала, Ларри, или хочешь, я это сделаю за тебя?