– А ты кто такой, где тебя сбили? – поинтересовался Кривошеев.
– Нигде меня не сбили, утонул я, – улыбнулся Павел. – В Баренцевом море было дело, немецкие подводники торпеду запустили, ну и… – он колебался, но все же решил не врать, чтобы сразу исключить возможные неприятности. – Майор Романов Павел Сергеевич, третий отдел контрразведки, семь месяцев в плену, позавчера сбежал из концлагеря под Фрайбургом.
Наступило продолжительное молчание. Остальные не понимали, о чем говорят русские, занимались своими делами. Карпуха валялся далеко, не слышал. Кривошеев скептически кривился, затруднялся выразить мнение.
– СМЕРШ, стало быть, – усмехнулся Брянцев. – Те самые цепные псы, что бывших военнопленных дальше по этапу отправляют? Слышал про эту структуру, хорошего мало про нее судачат.
– А хорошего никто не видит, – огрызнулся Павел. – В наступление пошли, фрица отбросили – все довольны. И никому невдомек, что контрразведка предварительно поляну расчистила: сюрпризы обезвредила, лазутчиков выявила, диверсантов ликвидировала, половину своих потеряла – лишь бы войскам удобнее было наступать… Третий отдел, говорю, борьба с реальной вражеской агентурой в советском тылу! Я сам в концлагере сидел, если что.
– Да уж, нам всем не поздоровится, когда война закончится, – усмехнулся Брянцев. – В плен попал – нет тебе прощения… И как же обращаться к тебе, приятель? Товарищ майор, по имени-отчеству, шепотом?
– Да иди ты, – огрызнулся Павел. – Мы не в форме, как хочешь, так и обращайся. Всех в один клубок эта война связала.
Брянцев немного смутился, заерзал.
– Ладно вам, – отмахнулся Кривошеев. – Дожить еще надо до конца войны. Глядишь, и проскочим, учтут наши давние и текущие заслуги… Вступай в ряды, майор, нам не жалко! А потом словечко за нас замолвишь, если самого, конечно, не упекут. Здесь кого только нет. Джузеппе – итальянец, антифашист, от Муссолини бежал, через Альпы перешел, как Суворов, думал, во Франции спокойно отсидится, а тут и того хлеще. Вон тот носатый – это Вермон, заместитель нашего командира. Тот, что глазками по нам шныряет, – англичанин Энди Грир, кажется, тоже майор, в Северной Африке попал в немецкий плен, да во Францию судьба забросила. Мало людей в отряде осталось, порядка двух дюжин. Мясорубка на днях знатная вышла – половина полегла. Полный интернационал, знаешь ли: французы, русские, итальянцы, англосаксы, поляки, венгры, румыны… Не поверишь, даже алжирец был, Али его звали, погиб… Ладно, пора идти, – Кривошеев с кряхтением начал подниматься. – Вермон уже знаки рисует, надо слушаться – командир какой-никакой.
Глава 6
Партизанская база располагалась на возвышении, с нее открывался головокружительный вид на горы и долины. Место дислокации вызывало вопросы (чего стоило туда карабкаться!), но «резидентам» виднее. Плюсы имелись: несколько путей отхода и возможность кругового наблюдения за местностью.
– Мы тут, как горные орлы на вершине Кавказа, хоть не спускайся, – шутил Генка Кривошеев.
Повсюду громоздились скалы, тропы прятались среди камней, в изобилии произрастал малорослый кустарник и даже несколько деревьев с ободранными ветрами кронами. Ветер дул постоянно.
Партизаны расползлись по своим норам. Люди жили в землянках, обустраивались как могли, в расщелине построили вполне приличный шалаш, усилив кровлю брезентом. Расщелины в земле тоже использовали, они помогали скрыть дым костров и прятали людей от глаз авиационной разведки. На кострах пожилые французы готовили еду – все, что удавалось добыть внизу.
Большой въедливостью местные не отличались, да и проверять людей не было возможности. Жак Вермон не стал устраивать долгие расспросы, выслушал майора, покорябал мясистый нос, украшенный прыщом.
– Русский так русский, – крякнул он. – Нам все равно, какой ты, парень, национальности, пусть даже негр с острова Гаити. Мы хорошо относимся к Красной Армии – она нацистов бьет, а британцы с американцами только обещают. Вроде собираются в Европу, но когда, какими силами…
– Долго ждать не будут, – пробурчал Павел. – Им ни к чему, чтобы Красная Армия самостоятельно всю Европу прошла.
– Может, и так, – согласился Вермон. – В общем, располагайся, знакомься с остальными. Ты языки знаешь, это хорошо. Знать, не простой был офицер в вашей армии. – Вермон прищурился. – Да только нам безразлично, здесь ты такой же, как все. Оружием уже обзавелся? Вот и хорошо. Вниз пойдем – что-нибудь посолиднее себе найдешь. Пленного допросить поможешь? Вот и отлично.
Майор блуждал по лагерю, свыкался с непривычной обстановкой.
С вооружением у партизан трудностей не возникало. В 40-м году французские военные прятали оружие, собранное в местах боев. Маки потом вскрывали тайники. Широко использовалось трофейное оружие немецкого и французского производства. Его забирали у немцев и коллаборационистов. Имелось достаточное количество гранат. У истоков троп, спускавшихся в долину, стояли пулеметы.