Каждый пошел по своим делам, но на следующий день сквайр опять остановил Роджера.
— Заставил Джеймса примерить ливрею, которую он не надевал уже три-четыре года, так она ему мала: растолстел.
— Ему ведь совершенно необязательно ее носить. К тому же, парнишка Доусон с радостью ее заберет: ему совсем нечего надеть.
— Да-да. Но кто поедет с тобой в Тауэрс-парк? Необходимо ответить на визит этого лорда… как его? Не хочу, чтобы ты ехал без грума.
— Дорогой отец! Право, понятия не имею, зачем кому-то ехать за мной по пятам: я прекрасно смогу сам найти дорогу в конюшню, или меня встретит местный конюх. Не тревожьтесь об этом.
— Да, ты заметно отличаешься от Осборна, ничего не скажешь. Хочется верить, что это их не удивит. Но держись с достоинством и не забывай, что ты из семьи Хемли, которые живут на этих землях уже сотни лет, в то время как Камноры не больше чем мелкие виги, пришедшие в графство во времена королевы Анны.
Глава 28
Соперничество
В течение нескольких дней после бала Синтия выглядела рассеянной, больше молчала. Молли, с нетерпением ожидавшая обсуждения бала, что принесло бы не меньше удовольствия, чем сам вечер, с разочарованием встретила откровенное нежелание Синтии говорить на эту тему. Миссис Гибсон, в свою очередь, была готова говорить без остановки, однако ее высказывания напоминали готовые платья и никогда не соответствовали частным мыслям. Любой мог ими воспользоваться, а если изменить имена, то они годились для описания любого бала. Она так часто повторяла одни и те же выражения, что Молли с раздражением запомнила даже их последовательность.
— Ах, мистер Осборн! Как жаль, что вас там не было! Множество раз твердила себе, что вам следовало приехать… и вашему брату, конечно, тоже.
— Весь вечер о вас думал!
— Правда? Как мило с вашей стороны! Синтия, дорогая! Слышала, что сказал мистер Осборн Хемли? — обратилась миссис Гибсон к дочери, которая только что вошла в комнату. — В вечер бала он постоянно о нас думал.
— И не просто думал, — заметила Синтия со своей медленной мягкой улыбкой. — Мы должны поблагодарить его за прекрасные цветы, мама.
— О, — возразил Осборн. — Заслуга принадлежит не мне одному. Идея, возможно, моя, но осуществил ее Роджер.
— Главное — идея, — заметила миссис Гибсон. — Мысль духовна, в то время как действие всего лишь материально.
Эта великолепная фраза удивила ее саму, а в дальнейшем разговоре не возникло необходимости точно определить сказанное.
— Боюсь, цветы прибыли слишком поздно, чтобы принести пользу, — продолжил Осборн. — Следующим утром я встретил Престона. Разумеется, разговор зашел о бале, и я с огорчением узнал, что он нас опередил.
— Мистер Престон прислал всего один букет, для Синтии, — возразила Молли, оторвавшись от рукоделия. — Да и прибыл он уже после того, как мы получили цветы из Хемли-холла.
Прежде чем вернуться к работе, Молли заметила, как покраснело и вспыхнуло гневом лицо Синтии. И она сама, и матушка поспешили заговорить, как только Молли умолкла, однако у Синтии перехватило горло, так что исправлять оплошность пришлось миссис Гибсон.
— Букет мистера Престона выглядел формальным: такой можно купить в любой оранжерее. Ни тени чувства. Лично я больше обрадовалась бы нескольким ландышам, сорванным и подаренным от души, чем самому дорогому купленному букету!