— Нет, не стану обсуждать его с тобой. Сама знаешь, что говоришь вовсе не то, что думаешь, а просто чтобы мне противоречить. Нельзя унижать Роджера, даже в шутку.
— Тогда вообще больше не станем о нем вспоминать. Я так удивилась, когда он вдруг…
Синтия очаровательно покраснела и потупилась, вспомнив слова и поступок жениха, а потом взгляд ее упал на кулек из листьев лопуха, полный ягод, такой упругий, крепкий и зеленый еще час назад, когда Молли вернулась с прогулки, но сейчас обмякший, побледневший и увядший. Молли тоже на него посмотрела и ощутила некое подобие жалости.
— О, какая чудесная ежевика! Знаю, что ты собрала ее для меня! — воскликнула Синтия и, опустившись на стул, начала есть, аккуратно вытаскивая по ягодке из кулька кончиками изящных пальцев.
Когда осталось меньше половины, девушка воскликнула неожиданно:
— Как бы я хотела поехать с ним в Париж! Наверное, это было бы неприлично, но зато как увлекательно! Помню, как в Булони завидовала отправлявшимся в Париж англичанам. Тогда мне казалось, что в Булони не останавливается никто, кроме скучных школьниц.
— Когда он будет на месте? — спросила Молли.
— Сказал, что в среду: просил написать ему туда. Во всяком случае, он мне напишет.
Спокойно, деловито, без лишних слов Молли принялась приводить в порядок платье. Синтия сидела неподвижно, но спокойной не выглядела. О, до чего же Молли хотела, чтобы она ушла!
— Возможно, — проговорила Синтия после долгого задумчивого молчания, — мы с ним так и не поженимся.
— Почему же? — удивилась Молли, не скрывая горечи. — Нет ничего такого, что дало бы тебе повод сомневаться.
— О, только не воспринимай мои слова слишком серьезно! — пожала плечами Синтия. — Пожалуй, я думаю вовсе не так, как говорю. Шансы за и против, пожалуй, равны: два года — это очень долго! Он может передумать, или я, или появится кто-то еще… Что ты на это скажешь, Молли? О таком мрачном событии, как смерть, даже не думаю, но за два года всякое может случиться!
— Не говори так! Пожалуйста, не надо! — жалобно взмолилась Молли. — Можно подумать, что ты к нему равнодушна, а ведь он так тебя любит!
— Разве я сказала, что равнодушна? Всего лишь просчитывала шансы. Уверена: не случится ничего такого, что могло бы помешать свадьбе. Но, сама понимаешь, все бывает, так что нелишне заглянуть в будущее и представить, что может произойти. Знаешь известную мудрость? Надейся на лучшее, но думай о худшем. Но вижу, что сейчас ты не в настроении воспринимать подобные истины, поэтому пойду готовиться к обеду, а тебя оставлю заниматься платьем.
Прежде чем Молли осознала ее намерение, Синтия обхватила ее лицо ладонями и чмокнула в нос, после чего легко удалилась.
Глава 35
Маневр матушки
Мистер Гибсон за обедом не присутствовал — должно быть, задержался у пациента. Событие вполне обычное. Необычным стало то, что спустя пару часов, когда он сидел в столовой за поздней трапезой, миссис Гибсон спустилась и составила ему компанию. Обычно она предпочитала кресло или уголок дивана наверху, в гостиной, хотя очень редко позволяла падчерице воспользоваться упущенной ею привилегией. Молли с радостью сидела бы с отцом всякий раз, когда он обедал один, но ради мира в семье отказывалась от собственных желаний.
Миссис Гибсон устроилась в столовой возле камина и принялась терпеливо дожидаться того знаменательного момента, когда мистер Гибсон удовлетворит здоровый аппетит, выйдет из-за стола и устроится рядом. Как только это произошло, она поднялась, с непривычной заботой передвинула вино и бокалы так, чтобы он мог не вставать с кресла, и объявила торжественно:
— Должна поделиться с тобой невероятно важной новостью!