Вопрос поставил бедную миссис Гибсон в тупик, но по некотором размышлении она решила:
— Нет, отказаться мы не можем. Уверена, что Синтия на это не пойдет, особенно если за нее будет действовать кто-то другой. А Роджер действительно глубоко влюблен. Как жаль, что на его месте не Осборн!
— Знаешь, как я поступлю? — вдруг воодушевился мистер Гибсон. — Если молодые люди: замечательный парень и очаровательная веселая девушка — любят друг друга, отец молодого человека должен узнать правду. Скорее всего он рассердится и станет возражать, поскольку ясно, что с финансовой точки зрения решение абсолютно неразумно. Но пусть влюбленные переживут все эти невзгоды вместе и дождутся своего часа, и тогда вряд ли найдется девушка счастливее. Мечтаю лишь об одном: чтобы и Молли повезло встретить такого же героя.
— Постараюсь ей помочь: сделаю все, что смогу, — пообещала миссис Гибсон, обрадовавшись перемене в настроении супруга.
— Нет уж, спасибо, только не это. Строго-настрого запрещаю! Никаких стараний.
— О, только не сердись, дорогой! Я так испугалась, что ты опять выйдешь из себя!
— Все бесполезно! — мрачно заключил доктор и встал, закрывая дебаты.
Супружеская беседа не принесла удовлетворения, жена поспешила исчезнуть, а мистер Гибсон был вынужден признать, что выбранная им спутница жизни придерживается иных стандартов поведения, нежели те, которым следовал он сам и которые надеялся передать дочери. Он рассердился куда больше, чем хотел показать. В раздражении присутствовала настолько значительная доля недовольства собой, что он скрывал его, обдумывал и, в конце концов, позволил чувству разочарования женой прорасти и распространиться на ни в чем не повинную Синтию. В результате манера общения с супругой и падчерицей изменилась, сделавшись холодной и презрительной (совершенно неожиданно для второй), однако сейчас мистер Гибсон вслед за женой поднялся в гостиную и мрачно поздравил изумленную Синтию.
— Мама успела вам сообщить? — бросив на мать негодующий взгляд, проговорила девушка. — Это вовсе не была помолвка, и все мы договорились об этом не распространяться, в том числе и мама!
— Но, дорогая, ты же не можешь ожидать… чтобы у меня были секреты от собственного мужа? — удивилась миссис Гибсон.
— Нет, наверное. Во всяком случае, сэр, — сказала Синтия со своей обычной прямотой, — рада, что вы узнали. Вы всегда были мне добрым другом. Должна была бы сказать сама, но это даже трудно назвать помолвкой. Он не позволил мне связывать себя обязательством до его возвращения!
Мистер Гибсон мрачно взглянул на падчерицу, не поддавшись обаянию, которое в эту минуту неприятно напомнило манеры матушки, затем взял за руку и серьезно проговорил:
— Надеюсь, ты будешь достойной его, потому что и в самом деле получила приз. В жизни не встречал сердца искреннее и вернее, чем у Роджера Хемли, а ведь знаю его с детства.
Молли хотела поблагодарить отца за добрые слова в адрес друга, но Синтия сначала надула губки, а потом с дерзко усмешкой заметила:
— А вы не слишком ко мне благосклонны, мистер Гибсон. Полагаю, он считает меня достойной, а если вы так его уважаете, то должны бы уважать и его мнение обо мне.
Если она надеялась услышать какое-то оправдание, то была разочарована: мистер Гибсон рассеянно выпустил ее руку, сел возле камина и сосредоточил взгляд на углях, словно хотел прочитать в них будущее. Молли увидела, что глаза Синтии наполнились слезами, подошла к ней и, крепко сжав ладонь, с чувством проговорила:
— Дорогая, не расстраивайся.
— Ах, Молли, я всей душой люблю твоего отца. Чем же я провинилась, что он говорит со мной таким тоном?
— Не знаю, — пожала плечами девушка. — Возможно, устал или чем-то огорчен.
Разговор их прервал сам мистер Гибсон, который вернулся к действительности и обратился к Синтии.