Высокие результаты отечественной сыскной полиции получили признание среди зарубежных коллег. В 1913 году на Международном съезде криминалистов в Швейцарии полиция Российской империи заняла первое место по раскрываемости преступлений. Сыскные отделения были упразднены вместе с Департаментом полиции после революционных событий февраля 1917 года. В период народных волнений были утрачены собранные картотеки преступников, уничтожены материалы уголовных дел, потеряны многие ценные кадры. Функции уголовного сыска на короткое время перешли к Министерству юстиции, а в 1918 году в структуре НКВД появились управления (отделения, столы) уголовного розыска, которые в полной мере взяли на себя работу по раскрытию преступлений.
10. Шайки в дореволюционной России
Устойчивые преступные группы существовали с давних времен, но власти не сразу обратили на них внимание. В этом случае уголовные правила предусматривали ответственность отдельных участников преступных сообществ: непосредственных исполнителей, пособников и подстрекателей. В Соборном уложении 1649 г. прямо отмечалось подстрекательство («научение») и пособничество («подвод» и «поноровка»). «Научение» означало побуждение или призыв совершить преступление, «подводом» называлось пособничество в выборе средств совершения преступления, а «поноровкой» — устранение препятствий для главного исполнителя. В Соборном уложении упоминались также основные формы сокрытия преступников и их добычи: «стан» — постоянное укрытие, «приезд» — временное убежище, «поклажея» — хранение или покупка добытых преступным путем вещей. Преступные группы Соборное уложение называло общим понятием «скоп и заговор», не выделяя в этих словах каких-либо дополнительных смыслов. Артикул воинский 1715 г. упоминал подстрекателя и зачинщика. Первый означал лицо, которое подкупало исполнителя или склоняло его к преступлению. Второй же выступал организатором преступных действий. При этом как в Соборном уложении, так и Артикуле подстрекателям и пособникам полагалось такое же суровое наказание, как и главным исполнителям преступления. А зачинщики в ряде случаев несли даже более жесткую ответственность. Помимо наказания непосредственных соучастников преступления, во второй половине XVIII века наметился запрет самих преступных сообществ. Устав благочиния 1782 г. негативно относился к «законом неутвержденному обществу, товариществу, братству и иному подобному собранию». Устав предписывал: «<…> буде же такое общество, товарищество, братство или иное подобное собрание общему добру вред, ущерб или убыток наносит либо бесполезно, то подлежит уничтожению и запрещению». Окончательное законодательное закрепление видов и форм соучастия получилось только в XIX веке с изданием Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.
Уложение 1845 г. содержало довольно разветвленный список соучастников преступления… В зависимости от роли каждого участника они выступали зачинщиками, сообщниками, подговорщиками (подстрекателями), пособниками, попустителями и укрывателями. Особую категорию составляли прикосновенные к преступлению, которые «знав об умышленном или уже содеянном преступлении и имев возможность довести о том до сведения правительства, не исполнили сей обязанности». Выполнение конкретной роли при совершении преступления определяло строгость наказания. Наряду с исполнителями наиболее суровое наказание получали зачинщики, подговорщики (подстрекатели), так как являлись наиболее общественно опасными участниками преступления.
К середине XIX века в уголовном праве окончательно сформировалось представление о видах соучастия. Первая разновидность, скоп, проявляла себя в преступлении с участием нескольких лиц, которые заранее не согласовывали свои действия между собой. Такое могло случиться во время драки, народных волнений, действий толпы, когда участники, предварительно не сговариваясь, в момент преступления действуют вместе и согласованно. Напротив, другой вид соучастия, сговор или заговор, отличался тем, что участники заранее обсудили свои намерения, распределили роли и действовали согласно намеченному плану. Этот вид соучастия имел большую опасность для общества, поэтому даже сам факт сговора, при котором его участники еще не приступили к реализации задуманного, жестоко карался законом.
Наиболее вредоносным типом соучастия являлась шайка. Она имела место, когда несколько лиц сговорились об участии в постоянной криминальной деятельности. В отличие от сговора, нацеленного на совершение единичного отдельного преступления, шайка являлась устойчивым преступным сообществом, нацеленным на совершение все новых и новых преступлений. Шайки обладали иерархичностью и специализацией участников, системой привлечения новых членов, методикой распределения добычи и другими опасными признаками. Несмотря на сходства, они сильно отличались между собой. Например, разбойничьи отряды собирались стихийно за счет новых участников, а фальшивомонетчики объединялись за счет цехового единства. Одни обладали специализацией — конокрады и карманники, другие брались за различные преступные дела — воры и грабители. Именно с промыслом шаек связывались деяния, которые принято называть организованной преступностью.
В книге «Преступный мир: очерки из быта профессиональных преступников» 1901 года публицист и исследователь Г. Н. Брейтман писал об особом положении конокрадов в криминальной иерархии: «Первое место среди преступных обществ следует отдать обществу конокрадов, представляющему в некотором роде государство в государстве. Оно самое многочисленное и самое грозное. Иногда такое общество насчитывало несколько сот членов, и их, очевидно, можно отнести к проявлению организованной преступности в России».
Высокое положение конокрадов определялось исключительным значением лошадей как средства передвижения грузов и людей. Вплоть до середины XIX века гужевой транспорт был основным, а с появлением железных дорог и автомобилей продолжал играть важную роль в некоторых местностях и областях хозяйства. В это время ценность лошадей как объекта добычи привлекала особое внимание воров. Специфика преступной деятельности при захвате и сбыте лошадей даже привела к появлению отдельного направления — конокрадства. Размах воровского дела вынудил власти предусмотреть в Уложении 1845 г. специальное наказание за скупку или сбыт заведомо краденых лошадей в виде промысла.
Масштаб был действительно велик. По подсчетам исследователя Ч. Н. Ахмедова, «только с 1890 по 1899 г. в Харьковской губернии была похищена 12 151 лошадь на общую стоимость 428 602 рубля, а было найдено только 636 лошадей, что составляло 5,1 % от общего числа всех похищенных». Крупные кражи лошадей совершались в Херсонской, Саратовской, Вятской, Екатеринославской, Симбирской, Тамбовской, Тульской и других губерниях. Исключительные объемы краж достигались путем слаженной работы многочисленных участников шаек конокрадов. Их состав нередко насчитывал несколько десятков подельников, между которыми формировались устойчивые долговременные преступные связи.
Большое количество участников шайки требовалось на разных этапах совершения преступления: первые выявляли место нахождения лошадей, вторые их выкрадывали, третьи перегоняли в укрытие, четвертые перековывали и перекрашивали, чтобы изменить внешний вид лошадей, пятые гнали их к месту продажи, шестые искали покупателей и продавали награбленную добычу. Их слаженные действия позволяли реализовать товар за то короткое время, пока хозяин лошадей не хватился пропажи. Во многом поэтому раскрываемость этого вида преступления оставалась очень низкой: если преступников не удалось схватить по горячим следам, дальнейшие поиски, как правило, не приводили к успеху.
Традиции конокрадства были продолжены после прихода советской власти. В 1920-е гг. на территории современного Татарстана промышляла шайка легендарного конокрада Шакура Рахимова. Она состояла из нескольких десятков воров, главную роль в которой играли ближайшие родственники Шакура. Такая преступная группа могла покрыть значительные территории в поиске добычи. Точное число уведенных шайкой лошадей никто не знал. Даже в материалах уголовного дела значилась расплывчатая фраза «значительное количество лошадей у разных лиц». Об операциях шайки рассказывались истории. По слухам, на копыта украденных лошадей воры надевали валенки, чтобы скрыть следы и уйти от преследования.
Кроме татарских земель, шайка держала в напряжении Чувашию и Нижегородскую губернию. Но неизменно украденных лошадей Шакур приводил в свое гнездо, село Чутеево, где он до поры до времени находился в полной безопасности. Местные власти и односельчане поддерживали вора и ценили его щедрую помощь в трудные голодные годы. Следователи под видом заблудившихся охотников или скупщиков кожи проникали в Чутеево и скрупулезно собирали данные о конокрадах. В 1925 году настало время для активных следственных действий. Сначала арестовали рядовых членов шайки, а позднее схватили ее главаря. В результате судебных слушаний Шакура и верхушку шайки приговорили к высшей мере наказания — расстрелу. В памяти населения преступные подвиги Шакура отошли на второй план, и его фигура стала восприниматься лихим, но народным и справедливым разбойником.
Во времена Петра I после распространения в России европейского покроя одежды и западной моды люди все чаще стали использовать карманы для ношения денег и ценных вещей. Это заставило воров изменить технику краж. Теперь им требовалось более точно и незаметно работать с одеждой и аксессуарами своих жертв, чтобы заполучить желаемое. Изменилось и название таких воров. Если до нововведений их объявляли мошенниками по названию мешочка с деньгами (мошны), то с широким использованием для этих целей карманов похитители все чаще стали именоваться карманниками. Они промышляли в местах скопления большого количества людей: торгах, ярмарках, транспорте, церквях, массовых публичных мероприятиях. Даже в обычной уличной толпе они находили себе жертв с толстыми кошельками.
Искусству карманной тяги долго и усердно учились у старших товарищей по воровскому цеху. Немаловажное значение играли природное хладнокровие и выдержка, определенная длина пальцев и гибкость суставов. В то время как в Англии и Франции новички учились зачастую на манекенах со множеством карманов, российские мастера обучали своих подмастерьев на своем примере. Как писал известный правовед конца XIX века Л. С. Белогриц-Котляревский, опытные воры показывали молодежи «тут же на площади, с какой ловкостью надо это сделать: вынимали у проходящих из карманов табакерку, нюхали табак и клали ее снова в карман проходящего, а тот шел, ничего не замечая». По легенде, на выпускном экзамене новичок-карманник должен был незаметно вытащить бумажник, пересчитать купюры и положить его обратно.
К началу XX века карманники входили, условно говоря, в «высшую аристократию» преступного мира. Они избегали грязной воровской работы и предпочитали оставаться в тени своих сотоварищей. Так среди карманников наметилась определенная иерархия и специализация. Наивысшим уважением среди уголовников пользовались марвихеры — международные карманные воры. Они работали на представительных светских раутах, знали несколько языков и имели аристократические привычки. На дне воровской иерархии располагались дубилы, похищавшие на базаре продукты питания из сумок и корзин зазевавшихся посетителей.
Основную массу карманников составляли рядовые исполнители. Так называемые рыболовы пользовались леской с рыболовным крючком для зацепа и выуживания кошелька. Писари разрезали сумку или карман острым ножом, бритвой или заточенной монетой. Ширмачи артистично отвлекали внимание жертвы, а между делом накрывали карман или сумку клиента перекинутым через руку плащом или пиджаком, словно ширмой, и вытаскивали оттуда ценности. Трясуны работали в тесной толпе, например в переполненном транспорте, и буквально вытряхивали у жертвы содержимое карманов.
Вероятно, самой знаменитой шайкой карманников в истории России была преступная группировка Ивана Осипова, известного по прозвищу Ванька Каин. В 1740-х гг. он стал легендой криминального мира и ненавистным предателем воровских порядков в одном лице. На заре своей карьеры Ванька явился под Большой Каменный мост в Москве в сопровождении бывалого карманника Петра Романова по кличке Камчатка. Обитавшая под мостом воровская шайка приняла новичка, а Камчатка стал его учителем и наставником. В шайке состояли известные московские мошенники: Иван Серков по прозвищу Жегала, Савелий Плохой, Кузьма Легас, Михаил Жужла, Афанасий Столяр и др. Вместе с ними Ванька Каин воровал в Москве и совершал «гастрольные» выезды на Макарьевскую ярмарку, в Троице-Сергиеву лавру, Дмитров, Владимир.
Фирменным почерком преступной группы были банные кражи, во время которых воры выкрадывали одежду, оставленную посетителями бань, и вынимали из карманов деньги и ценности. В 1741 году Ванька и его подельники встали по разные стороны баррикад. В тот год Каин пришел с повинной в Сыскной приказ и выдал своих соратников по воровскому цеху. Поступок Ваньки убедил власти доверить ему розыск и аресты преступников. Примерив на себе статус московского сыщика, по иронии судьбы он самолично задержал многих своих бывших подельников. Невероятная история Ваньки Каина и его окружения достойна отдельного рассказа.
Они занимались кражами из сейфов, причем первые пользовались отмычками, а вторые достигали нужного результата взломом. Техническое оснащение этой категории воров находилось на высоком уровне. Производители сейфов постоянно совершенствовали свои изделия, что подталкивало преступников находить новые технические решения. В начале XX века шниферы впервые применили для вскрытия сейфов технологическую новинку — газосварочный аппарат. Основными жертвами медвежатников и шниферов становились банки, магазины, ломбарды, гостиницы и другие учреждения, где деньги и другие ценности передавались на хранение в сейфовые ячейки. Рост торговли и увеличение количества финансовых учреждений только повысил активность взломщиков.
Преступные шайки медвежатников и шниферов не отличались многочисленностью. Как правило, их количество варьировалось от 5 до 15 человек. Группа состояла из непосредственных исполнителей, осведомителей, укрывателей и иных пособников. Для общего успеха взломщикам требовалось знать о количестве денег в банке или магазине, слабости в охране, конструкции замков. Эту информацию им предоставляли находившиеся с ними в сговоре банковские и конторские служащие. Все эти помощники имели доход от преступной деятельности своих подопечных. Организация и содержание таких шаек нуждалась в четком управлении и щедром финансировании.