Накопленный опыт борьбы с контрабандистами позволил в 1872 году издать специальный «Сборник ухищрений и уловок, употребляемых контробандирами, пассажирами и прочими лицами при незаконном водворении товаров в пределы России». В нем для служащих таможенного ведомства были собраны описания наиболее частых способов незаконного провоза товара через границу. Все способы условно разделялись на открытые и тайные. Первые были связаны с прямым перемещением товара под прикрытием вооруженной охраны, готовой дать бой пограничной страже. Вторые представляли собой провоз товара вне пропускных пунктов или провоз через таможню в тайниках, под видом другого товара или иным скрытным образом.
Для разведки мест расположения пограничной стражи контрабандисты запускали лазутчиков. Они под видом местных жителей переходили границу и выясняли возможные пути обхода пограничных заслонов. Иногда преступники засылали ложных доносчиков, чьи неверные показания отвлекали основные силы пограничной стражи от настоящих контрабандистов. Преступники также не гнушались подкупать прислугу служилых чинов, стражников и объездчиков, чтобы получать от них сведения о планах пограничных властей.
Контрабандные товары особым образом упаковывались в тюки для перевозки на лошадях или небольшие пачки — для переноса пешком. Наиболее обученные лошади и собаки могли перевозить ценный груз через границу даже без участия человека. Особым искусством при пересечении границы считалось запутать следы так, чтобы сбить с толку преследователей. Для этого преступники шли вереницей, ступая след в след, или заметали следы верхушкой ветвистого дерева, или оставляли фальшивые следы, замкнув их и заставив стражников ходить по ним кругом, или пробирались через болото, речку, или плыли на лодке.
Вообще протекающая по границе река давала широкий простор для творчества. Ее переплывали на лодке, груженой запрещенным товаром. По дну реки протягивали веревки, которыми с одного берега на другой перетаскивали бочонки с ценным грузом. Использовались и другие уловки. К примеру, на мелководной реке Збруч на границе России и Австрии был распространен своеобразный способ контрабанды спирта. Местные крестьяне с обеих сторон в условленное время приходили к реке с ведрами за водой. На середине реки они незаметно обменивались ведрами, которые австрийцы заранее наполняли спиртом. Так запрещенный к ввозу товар попадал в Россию.
При провозе товара через пропускные пункты контрабандисты использовали свои ухищрения. Ящики, сундуки, бочки, в которых перевозили товары, могли содержать двойное дно и двойные бока. Товары, облагающиеся более дорогой пошлиной, прятали среди тех, что подешевле: тонкие бумажные ткани завертывали посредине посредственных полотен, а в кипах некрашеной пряжи помещалась более дорогая крашеная. Под видом одного товара провозился запретный или более дорогостоящий товар. Так, в бутылки, предназначенные для минеральной воды, разливали шампанское или спирт. Товары прятали в отверстия, высверленные в оглоблях, ступицах и других частях экипажей. Мелкие вещи заплетали в гриву и хвосты лошадей, прятали в конской сбруе и под седлами.
Основные потоки контрабанды следовали через западные рубежи империи, особенно австрийскую и прусскую границы. Балтийская морская граница также доставляла немало хлопот. Преступники перебрасывали запретный груз на лодках и хранили его в тайниках на берегу. Вал контрабанды власти пытались остановить вооруженными отрядами пограничной стражи. Они устраивали облавы на основные коммуникации, пункты хранения товара и места укрытия преступников. Ответственный момент работы пограничной стражи запечатлен на картине В. Г. Худякова «Стычка с финляндскими контрабандистами» 1853 года. Через 3 года эту картину приобретет известный меценат П. М. Третьяков. Покупка станет началом великой коллекции произведений русского изобразительного искусства. Удивительно, что запечатленный на холсте эпизод контрабанды повлиял на зарождение знаменитой Третьяковской галереи.
Хулиганские шайки стояли особняком от других преступных групп. В отличие от них, собрания хулиганов не преследовали мотивов корысти или властолюбия. Они появлялись ради того, чтобы эксцентрично заявить о себе, взбудоражить общественный покой и растоптать моральные устои. Хулиганы устраивали бесчинства в публичных местах, церковных учреждениях, совершали явно неприличные поступки в правительственных или общественных заведениях. Зачастую они собирались в группы стихийно под влиянием сиюминутных порывов, например для драки со своими противниками, вандализма или нападения на общих жертв. Но периодические сходки перерастали в более постоянные группы, в которых возникали иерархия и правила внутреннего общения.
В России понятие «хулиганы» [6] впервые появилось в документах петербургского градоначальника В. В. фон Валя в 1892 году. Он приказал органам охраны правопорядка принять эффективные меры по борьбе с шайками хулиганов — уличных насильников и бездельников. Однако хулиганские группы действовали задолго до того, как они стали восприниматься в качестве отдельного преступного явления. В разные времена правовые документы карали злонамеренное поведение без выраженного повода, а также наказывали за нарушения общественной тишины и спокойствия. К примеру, Устав благочиния 1782 г. подтверждал «запрещение учинять уголовные преступления противу народной тишины». В это понятие вкладывались следующие «неблагочиния»: «сходбища подозрительные», «ездить или ходить, стращая людей», «взлом оград», «поединки и драки» и многое другое. Только в Уголовном кодексе РСФСР 1922 г. термин «хулиганство» получил законодательное закрепление. Он означал «озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия».
К началу Первой мировой войны хулиганские выступления выросли с экспоненциальной прогрессией. Публицист А. Е. Рябченко в 1913 году так описал разгул хулиганской преступности: «В настоящее время распущенность хулиганов не имеет границ: в деревне они разрушают ограды, заборы, ломают на кладбищах кресты (в г. Николаеве Херсонской губ. недавно хулиганы разгромили все кладбище), истребляют сады и огороды, жгут господские дома и мужицкие избы, жгут хлеб и сено; особую свирепость проявляют над животными, которых истязают и убивают. Вместе с тем не дают пощады и людям, проявляя против них особую злобность, а нередко и надругательство: людей избивают, а иногда зверски умерщвляют (недавний случай на станции Сиверской). Насилуют женщин (недавний случай в Саратове) и т. п. Пьянство, разврат и дикий разгул — их жизненная сфера. В деревне от них житья не стало. В городах от хулиганов мирному обывателю тоже приходится очень жутко: там они действуют целыми шайками, ватагами, многие из них вооружены ножами, кинжалами, кастетами и другими смертоносными орудиями, которыми они нередко действуют с целью ограбления, а иногда и так: пырнуть ножом прохожего из-за озорства им ничего не стоит. Целыми шайками в столице хулиганы не раз нападали даже на городовых и избивали их».
В январе 1914 года Совет министров Российской империи констатировал «неуклонно возрастающее развитие распущенности, безудержного озорства и нравственного одичания». Министры отметили, что «обычно хулиганы выступают скопом, если не в составе заранее организованных сообществ, то, во всяком случае, объединенными общей склонностью к разгулу и бесчинству шайками». Они выразили обеспокоенность плачевным развитием ситуации: «<…> хулиганство уже в настоящее время является серьезной угрозой для общественной безопасности, а в дальнейшем может превратиться в народное бедствие и самым пагубным образом отразиться на общем культурном и хозяйственном уровне населения Империи». Решительную борьбу с хулиганскими выступления, хотя и с переменным успехом, предприняли уже после становления советской власти.
Насчитывалось порядка 30 воровских «профессий» в зависимости от места или способа совершения преступления. Кражами из квартир и усадебных домов занимались домушники. Они заранее определяли достаток хозяина апартаментов и, когда его не было дома, вламывались в жилище. Как медвежатники или шниферы, при взломе дверей домушники использовали отмычки и грубые инструменты — фомки, топоры и т. п. Менее искушенные воры забирались в дома простым способом — через окно или открытую форточку. Их называли форточниками, и по сравнению с домушниками они представляли собой менее профессиональную группу воров.
Одни преступники, клюквенники, вытаскивали иконы, драгоценные оклады и богатую церковную утварь из храмов и церковных учреждений. Другие воры специализировались на кражах в гостиницах из номеров богатых постояльцев. Третьи воры промышляли в поездах, ловко обчищая одежду и багаж пассажиров. Для нейтрализации жертв преступники могли использовать сильнодействующие вещества, например клофелин, и таких преступников называли клофелинщиками. Лебежатники для этих целей использовали различные алкогольные напитки. Одни воры работали скрытно, вытаскивая деньги и ценные вещи незаметно для своих жертв. Другие на ходу вырывали сумки и стремительно исчезали от преследователей. Отдельные преступные группы создавались вокруг проституток и под видом оказания интимных услуг привлекали и обворовывали своих клиентов. Этот список далеко не полный: на различных временных отрезках и территориях он может включать и другие воровские «профессии».
Большое разнообразие криминальных практик определяло как специализацию воровской группы, так и своеобразный почерк каждого преступника. Нередко возникали случаи, когда преступная группа использовала различные варианты обогащения и не ограничивала себя ни в способах, ни кругом потенциальных жертв. Фальшивомонетчики вполне могли на время заняться кражами в гостиницах, грабежом магазинов или совмещать эти операции. Состав шаек также далеко не всегда был стабильным, а допускал привлечение новых участников и избавление от провинившихся подельников. Иногда из-за кардинальной смены состава менялся преобладающий вид деятельности. В этом случае обновленная преступная группа начинала свой криминальный путь заново, лишь формально оставаясь связанной с прошлыми преступными эпизодами. На деятельность шаек влияли многие факторы: время, место, экономические условия и, конечно, успехи или неудачи властей в борьбе с преступностью.
11. Преступные города и районы
Преступность, хотя и измерялась валовыми показателями, имела определенную региональную специфику. До революций 1917 года такие крупные города, как Санкт-Петербург и Москва, выделялись большим разнообразием преступной деятельности. В столичных городах находили себе дело как воры-одиночки или мелкие воровские шайки, так и высокоорганизованные преступные сообщества. Пограничные города отличались высоким уровнем контрабанды. Города, которые принимали крупные выставки или ярмарки, организовывали массовые праздничные мероприятия, испытывали особенный всплеск преступности в дни проведения знаковых событий. Транспортные центры и узлы страдали от «гастрольной», заезжей преступности. В мелких и средних городах криминал заражал промыслы, основные источники заработка населения и другие точки притяжения. Каждый населенный пункт имел свое преступное «лицо».
Поселение Кяхта появилось к югу от Байкала на российско-китайской границе в 1727 году. В этом году Буринский и Кяхтинский трактаты установили границу между двумя государствами, разрешили беспошлинную торговлю в Нерчинске (с 1728 года — в Цурухайтуйе) и удобном месте — на реке Кяхта. Небольшая слободка на пограничной реке стала стратегическим пунктом российско-китайской торговли. Первые торги в Кяхте открылись в 1728 году, в них участвовали 10 русских и 4 китайских купца. Со временем Кяхта выросла в крупный транзитный центр. Здесь формировались русские торговые караваны, отправлявшиеся в Китай. Сюда привозили востребованные китайские товары, которые далее по сибирскому тракту доставлялись на российский и европейский рынки.
Отечественные купцы везли в Китай пушнину, юфть (выделанная кожа), европейское сукно. Из Китая поступали фарфор и шелк. Но главным китайским товаром на российском рынке был, конечно, чай. Объемы ввозимого чая постепенно росли, и на европейские прилавки он стал попадать главным образом из России. Его экспортировали в таком количестве, что в Европе этот товар называли «русским чаем». По этому поводу теоретик коммунизма К. Маркс в работе «Русская торговля с Китаем» 1857 года писал: «Прежде среднегодовой объем чайных продаж в Кяхте не превышал 100 000 ящиков в год, но к 1852 г. он уже достигал 1 750 000 ящиков, а общая цена товара превышала 15 000 000 американских долларов. Благодаря росту торговли Кяхта превратилась из обычной ярмарки в один из достаточно крупных городов России».
Растущая год от года кяхтинская торговля не могла не привлечь внимание контрабандистов. Они незаконными способами ввозили главный экспортный продукт — китайский чай. При провозе через таможню преступники использовали ящики с двойным дном, делали тайники в конской сбруе и экипажах, на которых перевозился товар через границу. Высокие сорта чая представлялись как низкосортные. Контрабанда прикрывалась перевешанными с другого товара таможенными пломбами. Группы местных жителей на постоянной основе участвовали в контрабандной деятельности. Они переправляли через границу нелегальный товар любым доступным для них способом. Товары проносили в тюках, шапках, сапогах, платье или белье. Они досконально знали расположение пограничных постов и старались их обходить стороной. При преследовании они скидывали с себя тюки с менее дорогим товаром, чтобы унести более ценные вещи.
К 1860 году масштабы контрабанды в Кяхте выглядели ужасающими. В этом году местное купечество жаловалось градоначальнику и самому генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву-Амурскому на нелегальный ввоз китайского чая: «<…> контрабанда кирпичного и байхового чая в последнее время развилась до того, что весь Забайкальский край и большая часть Иркутской губернии довольствуется контрабандным чаем». Для борьбы с незаконным ввозом товара правительство усилило охрану границы и ужесточило наказание преступникам. Однако принимаемые властями меры не отличались последовательностью и потому не могли остановить незаконную торговлю.
Объемы контрабанды все же стали уменьшаться с падением масштабов кяхтинской торговли. Тенденция сокращения торговых потоков наметилась после заключения Цинской империей и западными странами серии Тяньцзиньских трактатов 1858 года. Договоры империи Цин с Англией, США и Францией предусматривали открытие крупных торговых портов страны для иностранных судов. Аналогичные условия содержались и в русско-китайском трактате: провозглашалась свободная торговля не только сухопутным путем, но и морем, для русских купеческих судов открывались важные китайские порты. Редкие востребованные товары оказались доступными для русских купцов не только на сухопутном пути через Кяхту, но и в удобных морских гаванях Китая. Западные предприниматели также активно пользовались открытыми портами, что существенно снизило зависимость европейских рынков от транзита китайских товаров через российскую территорию. Русская чайная монополия подходила к концу.