Глава пятая
Религиозно-нравственная жизнь и христианское искусство
§ 128. Культ и молитва
1. Так как слово таинство в древности, а также в начале средних веков употреблялось в различном смысле, то отсюда господствовала некоторая неустойчивость в том, что следует считать за таинство. С этой неясностью ныне связывалась другая. Как только было твердо установлено понятие таинства, то сейчас же явилась солидарность и относительно числа таинств: именно, как в греческой, так и в латинской таковым было признано семеричное число. Первыми свидетелями этого являются Григорий Бергамо († 1146 г.), Петр Ломбард († 1164 г.) и Vita Ottonis Bambergensis († 1139 г.).
2. В отношении Евхаристии в это время является особенно достопримечательная перемена. В начале этого периода в некоторых местах вошло в обычай «Communo intincta», как это обычно и в греческой церкви (§ 100). Порядок этот был, однако, найден не соответствующим заповеди Божией; а так как в защиту прежней практики ссылались на отдельное благословение хлеба и вина, то в XII в. пришли к причащению мирян только под одним видом хлеба. Одновременно с этим общее причащение всех под двумя видами выходит из употребления. В некоторых местностях, впрочем, долгое еще время преподавалось и вино. Равным образом с этого же времени евхаристия стала даваться только одним взрослым, вернее, достигшим возраста разумения, почему причащение детей при крещении прекращается. Крещеным еще долгое время, как замена евхаристических даров, дается вино, оставшееся в священнической чаше или связанное с приготовлением гостии или даже простое вино. Новшества эти вводятся с целью предохранить таинство от профанации. Рядом с этим мотивом выступает стремление предоставить ему наибольшее почитание. С XI в. вследствие лжеучения Беренгара, гостия после пресуществления стала употребляться для надобностей освящения. Как знак принадлежащего ей почитания Григорием Х было предписано всем верующим преклонение колен во все время от момента ее пресуществления до причащения в течение богослужения всего года, исключая Пасхи и Рождества. Равным образом входит в обычай преклонять колена перед таинством, а если причащается больной, то совершать это по воскресным и праздничным дням и полагать его главой к востоку. Наконец Урбаном было предписано чествование таинства, установления особого праздника.
В то время, как почитание таинства все более увеличивалось, принятие его становилось все более редким: не только среди простого народа, и прежде не особенно часто причащавшегося, но ныне и в кругу самых набожных людей евхаристия стала вкушаться самое большее 3–6 раз в год. Как минимум Четвертым Латеранским собором было предписано в качестве обязанности принятие евхаристии один раз в год (к. 21).
Подобное происходит в широких кругах и с богослужением. Некоторые духовные, как жаловался Четвертый Латеранский собор (к. 17), совершают мессу едва ли четыре раза в год. Впрочем, рядом с этим в других местах совершались ежедневно слишком частые мессы, против чего должны были выступить соборы XIII в. Только в необходимых случаях, вроде погребения или в праздники Рождества или Пасхи, можно было совершать две мессы. Собор Террагонский (1239 г., к. 6) ограничил эту уступку только Рождеством. Настоящая практика после этого мало-помалу делается общей.
Что касается, наконец, воззрения на таинство, то церковное учение о пресуществлении, главным образом, вопреки утверждениям Беренгара Турского, нашло свое техническое выражение в слове «Transsubstantiatio». Встречаясь несколько раз в XII в. и, между прочим, у епископа Гильдеберта Ле-Мана († 1133 г.) слово это было употреблено в этом смысле на Четвертом Латеранском соборе и через него получило всеобщее признание.
3. Вследствие допущения редемций покаянная дисциплина уже в прошлом периоде потерпела соответствующие изменения. Теперь она еще более ослабела, так как при отпущении грехов через предоставления имущества грешников или части его на осуществление доброго дела число заменяющих средств было увеличено. Но самое важное значение в этом отношении принадлежит крестовым походам. Уже Урбаном II крестоносцам было представлено полное отпущение грехов. Вскоре последнее стало даваться не только за участие в крестовом походе, но в случае невозможности такового за снаряжение заместителя или даже уплату соответствующей суммы денег, а частичное так даже за внесение небольшой подати в пользу Святой Земли. Одновременно с этим мы слышим о разрешении грехов за постройку церкви или монастыря, а с XII в. за выполнение общеполезных мирских интересов, как то: сооружение мостов и дорог. При таких обстоятельствах публичное покаяние все более и более теряет почву. Уже Петр Пуатьесский († 1205 г.) в своей книге изречений (III, 14) имел случай заметить, что более оно в некоторых церквах не употребляется. Тем не менее церковь продолжала думать, что дух покаяния проявляется другим образом. Между постановлениями, сделанными по этому поводу, обращает на себя особое внимание декрет Четвертого Латеранского собора (с. 21): всякий верующий с приходом в возраст должен, по крайней мере, один раз в год исповедывать свои грехи своему собственному священнику (приходскому) и по мере сил выполнить наложенное на него покаяние.
4. До конца XII в. в качестве повседневной молитвы от христиан требовалось знание «Отче наш» и Символа веры. Ныне к ним присоединяются «Ave Maria». Вначале она ограничивалась приветом ангела и св. Елизаветы. Вскоре явилась прибавка — Ииусус (Христос), Аминь. С XII в. было присоединено прошение о счастливом часе смерти. В современной, впрочем, редакции молитва эта в общее употребление входит с половины XVII в.
5. Молитва «Ave Maria» положила основание для употребления четок. Их происхождение находится в тумане. По всей вероятности они продукт общего развития. В конце средних веков изобретателем их считался св. Доминик. Во всяком случае, оценил их в качестве таковых доминиканец Алан де ла Рош и с большой пользой применил для молитвы. Во всеобщее употребление они входят в XVI в.
6. Как молитва и гимн с конца XI в. входит в употребление «Salve Regina». Во время первого крестового похода молитва эта была ежедневным паломническим и походным пением, а по испанскому побережью ежедневной песней моряков. Отсюда она, пожалуй, стала приписываться епископам Адемару де Пюи и Петру Кампостелла (1090 г.), хотя как по тексту, так и по древнему напеву она принадлежит Герману Контракту. KL. X, 1580.
§ 129. Церковные праздники
1. Важнейшим праздником, возникновение которого относится к этому периоду, является праздник Тела Христова (R. Q. XVI (1902), 170–180). Видение монахини Юлиании прежде всего побудило провести его в диоцезе Люттихском (1246 г.) Урбаном IV, бывшим архидиаконом Иоанном Тройезским в Люттихе, он был распространен в 1264 г. на всю церковь. Вследствие скорой смерти папы декрет этот, впрочем, получил только слабое распространение. Действительным празднеством этот день стал только со времени новых постановлений о том Климента V и Иоанна XXII от начала XIV в. Равным образом с общим ведением теофоритской процессии он впервые в это время получает свой характерный отпечаток. Раньше таковая была обычна только в отдельных немногих церквах.
Как более или менее общие и распространенные праздники в это время являются Крестовоздвижение, день основания церкви (престольный праздник), св. Лаврентия, св. Михаила и св. Николая. К этому надо присовокупить, что некоторые провинции и диоцезы имели свои особые праздники. Вообще число праздников было весьма значительно, хотя и не везде одинаково. Собор Чабольский в Венгрии в 1092 г. (к. 38) установил (кроме воскресений) 38, собор Тулузский 1229 г. (к. 26) 40 праздничных дней. Собор Оксфордский 1222 г. (к. 8) признает 53 праздника и, кроме того, 21 полу праздничных дня, в которые разрешалось работать после посещения богослужения. Собор Террагонский (к. 5) во внимание к нужде бедных и во избежание последствий праздности счел необходимым прийти к уменьшению праздничных дней, ввиду чего и установил только 29 настоящих праздников. Но особенно становилась чувствительной масса праздничных дней на Пасху и на Пятидесятницу. Вследствие этого все дни, начиная со среды как пасхальной, так и недели о Троице, признаются с этих пор в календарях за рабочие будни. В Террагоне даже со вторника.
2. С XI в. получают значительное распространение по праздникам духовные представления, изображавшие первоначально воскресение и страсти Господни, к которым, впрочем, позднее были присовокуплены сцены на все праздники как Господни, так и некоторых святых. Представления эти имели место в церкви. Насколько в них актеры и зрители соблюдали полную серьезность, они служили средством обучения и наставления народа. позднее, когда эти условия пали, мистерии (с XIII в.) повсеместно были удалены из храма. При значительном числе праздников они представляли весьма ценное развлечение.
Рядом с этими благородными представлениями были в ходу зрелища иного характера. Таковы пародии на церковные функции на празднике дураков и осла, рассказы о духовных слабостях и шутках на Пасху, в так называемых пасхальных мираклях, которые со стороны слушающих встречались веселыми улыбками. Во внимание к святости места, где представлялись, они весьма рано были запрещены соборами и апостольским престолом. Тем не менее, запрещение долгое время не соблюдалось. Праздник дураков, распространенный главным образом во Франции, вышел из употребления в начале XVII в., праздник осла и пасхальные миракли и того позднее. (Du Tillot, Mem. Servie a l’hist. de la fete des fous, 1741. St. a. ML. 1894, II, 571–587).
§ 130. Религиозно-нравственное состояние
Подобно предшествующему и даже более того этот период был временем контрастов. История сообщает нам массу примеров невежества и дикости самого различного вида. При недостатке сильной государственной власти и при долгой и неоднократной борьбе двух властей это явление вполне понятное. Так как воле отдельного лица был предоставлен полный произвол, то, конечно, не было недостатка в диких проявлениях эгоизма. Но чем ночь темнее, тем звезды ярче. Время это, как едва ли какое другое, богато достойными внимания явлениями. Перед нами проходит ряд благороднейших лиц между папами и епископами, миссионерами, крестоносцами, основателями орденов, мужами науки и даже прямо в мире. В качестве таких выдающихся, заслуживающих всегдашнего уважения и удивления лиц, мы можем привести Бернарда Клервосского, Франциска Ассизского, Доминика, Людовика IX Французского, Елизавету Тюрингенскую († 1234 г.) и др. Для своего времени значение их тем больше, что они выступали не в одиночку, но имели подле себя массу учеников и последователей. А что касается дела, то мы можем указать на церковные строения и учреждения ко благу страждущего человечества. Еще доселе многочисленные кафедральные соборы и другие богослужебные здания гласят о религиозном духе времени. Еще по сей день там и здесь человечество пользуется капиталом, который положила любовь к ближнему для основания домов для прокаженных, больниц и других подобных благочестивых учреждений.
Если этот период не был временем высоких стремлений, то надо сказать, что такая характеристика относится к его позднейшей половине. На исходе XIII в. именно монашество, раньше стоявшее на недосягаемой высоте, пришло в некоторый упадок, а при том назначении, какое получает все более и более орденское сословие, слабость монастырской дисциплины не могла не оказать влияния на широкие круги церкви. Прежде всего этим водоворотом был затронут клир, нравственное состояние которого было у всех на виду, почему папа Иннокентий IV на Лионском соборе 1245 г. в своей вступительной речи рядом с величайшими несчастиями своего времени должен был указать на грехи духовенства, как на причину своей скорби.
ebooksa