Наиболее значительные завоевания церковь сделала в Новом Свете. Насколько последним овладели испанцы, португальцы и французы, настолько проникли и католическая вера, а именно: в Вест-Индию, в частности в Гаити, Сан-Доминго и Кубу, самые крупные из тамошних островов, в Южную Америку с ее государствами и областями, в Гвиану, Венесуэлу, Новую Гранаду, царство инков или нынешние государства Эквадор, Перу, Боливию, Чили (завоев. Пизарро 1532 г.), в область Ла-платы и Бразилию, в Мексику или Новую Испанию (завоев. Кортесом 1519 г.), Калифорнию, Канаду или Новую Францию (епископство Квебек 1674 г.). Вследствие жестокого обращения завоевателей с туземцами обращение в католичество сопровождалось величайшими трудностями. Тем не менее христианство делало постоянные успехи в одних местах быстрее, в других медленнее. Индейцы находили в миссионерах горячих защитников. Одним из их первых защитников явился Лас-Касас († 1566 г.), жизнь которого в подлинном смысле была посвящена защите угнетенных. Энергия, мягкость, ум, выдержка миссионеров не остались без награды. Только незначительная часть населения указанных стран продолжала пребывать в язычестве.
Сходная картина наблюдалась на Филиппинах, к востоку от Индо-Китая, когда эти острова, открытые в 1521 г., были заняты Испанией в 1571 г., а в недавнее время перешли к Соединенным Штатам Северной Америки (1901 г.). В течение 9 лет было крещено 250 000 туземцев, а к концу XVI в. учреждено архиепископство Манильское с 3 суффраганными епископствами.
С таким же рвением основывались миссии в Индии, Японии и Китае. Здесь, однако, не добились прочных и ощутительных результатов.
В Ост-Индии после того, как португальцы утвердились в стране, было учреждено епископство в Гоа (1534 г.), а для того, чтобы подготовлять к миссионерской деятельности туземцев, — семинария (1541 г.). Больший размах дело обращения получило, когда им занялась ассоциация иезуитов и в стране появился св. Франц Ксавер (1512 г.). Последний работал с таким успехом, что получил почетное название Апостола индусов. Он, главным образом, склонил туземцев в Гоа к христианскому образу жизни, раскрыл суть христианского вероучения уже ранее крещенным паравам, на Рыбачьем берегу, на юге полуострова, крестил многих других и обратил к христианство тысячи язычников на берегу Траванкора. Его орден продолжал дело. Постепенно в лоно церкви были обращены язычники как в самой Гоа, так и вокруг нее. Следующие миссионерские пункты были основаны в Кохине (1557 г. епископство) и Мадуре (1595 г.). Для христианства открылись лучшие перспективы, когда Роберт Нобили (1606–1656 гг.) пустил в ход новый прием. Если до сих пор обращенных побуждали к выступлению из своей касты, каковое требование очень затрудняло распространение Евангелия, то он, напротив, признал касты, как временный социальный институт. В соответствии с этим, Нобили допускал туземные кастовые отличия и чествование некоторых праздников, поскольку они не имели религиозного языческого значения. Вместе с тем он посвятил свою деятельность, как брамин, лишь высшим классам, в то время как его товарищ по ордену Фернандец заботился о душах низших. Нобили считался с обычаями и предрассудками страны еще и в некоторых других отношениях, а именно, он выпустил особенно противные индусам церемонии при таинстве крещения: дуновение, заушение и употребление соли. Расчет открытия более легкого доступа христианской религии оказался верным. С другой стороны, однако, большие надежды, которые возлагались на систему приспособления, не осуществились, в виду того, что высшие касты и теперь редко меняли веру и новые попытки капуцинов в этом направлении в начале XVIII в. вызвали запрещение указанного способа пропаганды. Патриарх Турнон Антиохийский запретил, как папский легат, 16 так называемых малабарских обычаев (1704 г.), а римская курия, несмотря на возражения иезуитов, поддержала это мнение в последний раз в окончательной форме в булле «Omnium sollicitudinum» (1744 г.).
Миссия в Японии также была основана св. Францем Ксавером. Она вскоре оказала большие успехи. 3 десятилетия спустя в стране Восходящего Солнца было уже 300 000 христиан. В ближайшие годы число их еще более увеличилось, хотя новая религия подверглась строгим преследованиям (1596 г.). Христианство пережило даже ужасный удар 1638 года. В виду зависти бонз к миссионерам, подозрительного отношения властей к чужестранцам и, главным образом, интриг голландцев, наиболее ожесточенных соперников португальцев в Азии, последние были изгнаны из Японии. Одновременно с этим христианские миссионеры были перебиты, а тысячи христиан-туземцев потоплены. Японские христиане были отрезаны от общения с остальной церковью. Вера их подверглась гонению. Несмотря на это, христианство удержалось до наших дней, хотя во многих местах в затемненном и искаженном виде; из таинств употреблялось одно крещение. Голландцев часто обвиняли в том, что они, дабы выставить себя нехристианами и этим путем обеспечить за собой японский рынок, попирали ногами Распятие. Это обвинение, впрочем, трудно доказать. Во всяком случае, им можно поставить в вину, что они допускали попирание священных изображений в своем присутствии и таким образом делались если не активно, то, по крайней мере, пассивно соучастниками этого кощунства.
От Китая в известном смысле зависит религиозная судьба Азии. В виду этого иезуиты путем основательного изучения языка, а также наук и искусств, тщательно готовились к этой миссии. Наибольшего успеха достигли: Матвей Риччи из Мацерата, который в 1583 г. появился в стране в сопровождении португальского посланника († 1610 г.), Иоанн Адам Шалль из Кельна († 1666 г.) и Фердинанд Фербист из Брюгге († 1688 г.). Им удалось, несмотря на враждебное отношение к ним мандаринов, расположить в свою пользу императора. Для облегчения пропаганды христианства здесь также воспользовались системой приспособления. Полагали, что относящиеся к почитанию Конфуция и предков (в форме своеобразной жертвы перед таблицами с именами умерших) обычаи могут быть терпимы, как акты гражданские и политические, и допустимо именование Бога Тиэн (небо) и Хаигти (высший император). Этот образ действий вызвал, однако, здесь такой же протест, как это было и в Индии. Первоначально китайские обычаи были осуждены Иннокентием Х (1645 г.). Тогда иезуиты, выставив в своем докладе папскому престолу исключительно гражданское и политическое значение этих обычаев, добились для них терпимости со стороны папы Александра VII (1656 г.) и продолжали свой прежний образ действий. Это длилось недолго. Появились новые запреты легата Турнона (1707 г.), Климента XI (1715 г.) и особенно папы Бенедикта XIV, издавшего по этому поводу буллу «Ex quo singulari» (1742 г.). Тогда, наконец, иезуиты должны были этому подчиниться. Приспособления эти, конечно, не послужили на пользу христианства. Еще император Канси (1662–1722) настаивал на соблюдении китайских обрядов, предоставляя во всем остальном миссионерам полную свободу. Его же преемники были настроены иначе. Вследствие этого христианская религия в это время подверглась жестокому преследованию. Последнее было тем ужаснее, что оно было встречено весьма сочувственно со стороны местного населения. Верное пристанище миссионеры отныне имели только в Пекине, где пользовались ими как математиками и художниками.
В XVII столетии христианство пустило прочные корни также в Индо-Китае после того, как отдельные миссионеры ранее уже появились в стране. Возникли миссии в Кохинхине (благодаря иезуиту Буцоми в 1615 г.), в Тонкине (благодаря Александру де-Роду, 1627 г.), в Камбодже (1617 г.), в Сиаме (1621 г.) и в других местах. В первых двух странах число христиан вскоре возросло до нескольких сот тысяч в то время, как в других областях оно оставалось довольно ограниченным.
Своеобразно организовалась миссия в Парагвае. Для устранения скверного влияния испанских колонистов Филипп III предоставил иезуитам полную независимость в управлении страной. Жители ее должны были только признавать его верховенство и платить умеренную поголовную подать. Эта мера оказалась благодетельной. Индейцы были в большом числе крещены, а вновь обращенные разделены на reductiones. Одновременно с этим занялись их обучением искусству и ремеслу. Таким образом вместе с христианством они получили и плоды цивилизации.
§ 181. Споры о благодати
Противоположность принципов протестантизма побудила католическую науку посвятить себя с особенным вниманием учению о первородном состоянии человека и о благодати. Как ранее, так и теперь это изучение привело к разногласиям. Вопросы, о которых идет речь, не могут быть с полной ясностью разрешены и на них всегда будут даваться различные ответы. Между тем тогдашнее время было особенно неблагоприятно для их спокойного обсуждения. После того, как строгие августиновские идеи о грехе и благодати были разъяснены реформаторами в смысле принципа предопределения, эти вопросы сделались для многих еще более проклятыми, чем были раньше. Дело в том, что некоторые из преклонения перед авторитетом великого иппонского епископа, желая сохранить их в полной неприкосновенности в той новой формулировке, которую они им придавали, подчас впадали в крайность. Первый спор возгорелся в Нидерландах. Другие еще большие пререкания возникли в Испании и Франции.
А) Бай и Лессий
Желая воскресить учение Августина, Михаил де Бай из Левена (1513–1589 гг.) пришел к следующим положениям. После грехопадения человек может по своим природным способностям только грешить. Действия неверующего, не предопределенного ко спасению, все греховны и заслуживают осуждения. При таком положении дела человек не с самого начала расположен к Божьей благодати. Последняя с его стороны встречает постоянно противодействие. Но хотя он и грешит в силу необходимости, тем не менее он свободен. Свобода несогласима только с насилием или внешним принуждением (violentia), но не с необходимостью (neccesitas). Эти положения были встречены весьма сочувственно. Но еще сильнее были противодействия. Прежде всего противниками их заявили себя профессора Таппер и Равештейн в Левене, а также бельгийские францисканцы. По инициативе их Сорбонна в цензурном порядке удалила из лекций Байя 18 положений и в том числе наиболее важные. Спор, таким образом, разгорелся. Он длился еще несколько лет до тех пор, пока Пий V в булле «Еx omnibus affictionibus» не осудил 79 положений Байя (1567 г.), с чем последний в конце концов после некоторых колебаний и сам согласился. (Mg. Linsenmann 1867).
Иезуит Леонард Лессий (1554–1623 гг.) из Лёвена в противоположность Байю вскоре развил другое учение, в котором признал преобладающее значение человеческой свободы за счет благодати. Согласно его воззрению, Бог дарует от вечности каждому человеку благодать, необходимую для его обращения, и каждый человек получит ее в свое время единственно в силу благости Божией; благодать дается из чистого благоволения к людям извечно. Но, с другой стороны, человеческая воля одна должна рассматриваться как основание, почему у одних gratia sufficiens превращается в gratia efficax, а у других нет. Подобным образом предопределение должно быть относимо к сверхъестественным средствам спасения, превышающим первую благодать, при чем к вечной жизни ведет praevisis meritis gratia (prima vel sufficient) comparatis. Это учение, придав решающее значение в деле спасения человеческой, а не божественной воле, возбудило энергичные возражения и подверглось цензуре со стороны факультетов в Лёвене (1587 г.) и Дуэ (1588 г.). Римская курия исследовала эту теорию, но воздержалась от суждения.
В) Спор молинистов
Согласно с теорией Августина и Фомы Аквинского, доминиканцы из Саламанки во главе с профессором Бонецом для объяснения спасительного действия благодати допускали physica praedeterminatio или praemotio человеческой воли. Напротив, иезуит Людовик Молина, из Эворы, в Португалии высказал учение о scientia media или scientia conditionale futurorum, как средстве примирить спасительность действующей благодати со свободой человеческой воли. В соответствии с этим он учил: так как Бог от вечности знает, как человек поступит при известных обстоятельствах, то Он от вечности жалует действующую благодать тем, кто по Его предвидению будет нуждаться в ней, тогда как другим Он уделяет лишь достаточную благодать. Это воззрение было предано гласности в сочинении «De liberi arbitrii cum gratiae donis etc. Concordia» (1588 г.) и многими очень одобрено. В других кругах оно было встречено ожесточенными нападками. Доминиканцы увидели здесь, как и в учении Лессия, семипелагианское возвышение человеческой свободы за счет благодати, презрение к авторитету блаженного Августина, св. Фомы и т. п. Тотчас же между обеими сторонами возгорелся ожесточенный спор. При таких обстоятельствах папа Климент VII счел нужным лично вмешаться в это дело (1596 г.) и для исследования вопроса назначить Congregatio de auxiliis gratiae (1508 г.). После двукратного исследования решение конгрегации оказалось неблагоприятным для учения Молины. Так как рядом с этим высказывались и противоположные мнения, то указанное решение конгрегации не было утверждено папой. тогда между партиями были устроены собеседования. Последние окончились, правда, безуспешно. Тем не менее, в конгрегации постепенно создалось более благоприятное для Молины настроение. Число положений, заслуживавших цензуры, вместе с тем уменьшилось с 90 до 20 и, даже в этих рамках, не все участники совещания стояли за безусловное осуждение. Тогда, в интересах достижения окончательного решения, папа в 1602 г. постановил вновь пересмотреть контроверзу и в его присутствии прийти к определенному заключению. Его преемник Павел V велел одновременно исследовать учение доминиканцев о physica praedeterminatio воли путем благодати. Процесс окончился в 1607 г. запрещением взаимных обвинений в ереси. Таким образом, обеим теориям был дан свободный простор. Несколько лет спустя опубликование книг по спорному вопросу было разрешено в зависимости от разрешения инквизиции (1611 г.).
С) Спор янсенистов
Повод к этому спору подал Корнелий Янсений, профессор в Лёвене и, позднее (1636–1638 гг.), епископ Ипернский. В своей книге «Augustinus sive doctrina s. Augustini de humanae naturae sanitate, aegritudine, medicina adv. Pelagianos et Massilienses» он изложил свое учение о благодати блаженного Августина. Это произведение, появившееся два года спустя после его смерти, нашло ревностных читателей не только в Нидерландах, но и во Франции, где почву для него подготовил друг автора книги аббат Веруи де Горанн Сент-Сиран. Сочинение Янсения подверглось нападкам иезуитов и их сторонников, а папа Урбан VIII запретил его (1641–1643 гг.). Вследствие этого началось огромное движение. Сторонники Янсения и впереди всех сочлен Сорбонны Антон Арнольд, отшельники и монахи Порт-Рояля с аббатиссой Анджелиной Арнольд во главе, увидели в запрещении сочинения «Augustinus» не что иное, как посягательство на учение блаженного Августина. Отсюда они сочли своим священным долгом защитить в лице Янсения великого Иппонского епископа. Спор этот разгорелся еще более вследствие целого ряда других разногласий. Дело в том, что аббат де Сент-Сиран был противником столь возлюбленного иезуитами частного причащения. Против этого выступил Арнольд в сочинении: «De la frequente communion» (1643 г.). Правда, он добился этим известного успеха, но зато вскоре был побит в другой области. Синдик Корне предложил Сорбонне 7 тезисов по поводу Августина (1649 г.). 88 епископов обратились к апостольскому престолу с просьбой высказать свое суждение касательно первых пяти положений. Только 11 епископов были иного мнения и просили об отсрочке или, по крайней мере, о более тщательном расследовании вопроса. Тогда Иннокентий Х в булле «Сum occasione» осудил эти положения, как еретические.
Вот эти тезисы:
1) Некоторые заповеди Божьи в виду недостаточности нужной благодати не могут быть выполнены даже праведниками.
2) Человек не может противостоять действию внутренней благодати.
ebooksa