Старик тут же свалился на кожаное кресло, мама стояла, потому что стояли лифтер и бой с багажом.
Лифтер нажал на тройку, и они тронулись, раздался звук, словно бы кашлял робот. Лифт тащился под стон натянутых тросов и бурчания стали, трясясь на каждом этаже. Трясся и мой старик, истосковавшийся по минибару
В номере мама застала стеклянную лавку, небольшой секретер, туалетный столик и маленький камин, обложенный книжками на немецком языке. На стенах висели портреты аристократов и охотничьи сценки. Еще в номере была вторая туалетная комната и вид на Оперу.
Мама утверждает, что роскошь противна только глупцам и сволочам.
Она долго стояла под душем, а когда вышла, закутавшись в халат, за столиком ожидал отец, тоже освеженный и успевший принять. Тут же охлаждалось шампанское, блины с икрой лежали на серебряной тарелке, огонь трещал в камине и в глазах старика. Он отодвинул стул маме и пустил Шопена.
Что произошло потом мне известно, но я умолчу.
Мне нужна правда, но без излишних подробностей.
Отец клялся, что никогда не поменял бы маму на другую женщину, и он благодарил за совместные годы, говорил страстно, как всегда он, а у меня в голове взорвалась память тела Клары, тех легких грудей и родинки на шее, равнины живота и красивых лопаток, которые сходятся одна с другой, когда я держу ее за волосы, вплоть до беленьких ступней, узких ладоней и наших различных тайн, которых никто у нас не отберет. Я обязан сейчас пойти в спальню, мы в этом нуждаемся, тут ты права, Клара, она всегда права, во мне страх и стыд, я не могу взять вот просто так и пойти, чувствую себя неполным и грязным, так что сую башку под кухонный кран, врубаю холодную воду, отряхиваюсь, вытираю руки и возвращаюсь к компьютеру.
Я думаю о маме в той гостинице и о том, что случилось потом. Когда она проснулась, свечи уже гасли. Она подошла к окну и поглядела на здание Оперы. Шел снег, дети бросались снежками в окна машин.
Гостиница укачивала теплом и тишиной.
Она почти что поверила, что несчастье пройдет стороной.
Во время завтрака они встретили Уолтера и Кейт.
Уолтер был из тех мужчин, которые носят очки только лишь затем, чтобы прибавить себе серьезности; он постоянно осматривал свои ногти и отгибал мизинец всякий раз, когда поднимал чашку. Зато Кейт мама вспоминает как корову с обвисшим бюстом и на шпильках. Старик поглядывал в ее направлении, подавал ей огонь и быстро отстрелял свои самые лучшие шутки. Родители ели омлет, горький, крепкий кофе заставлял их строить рожи.
У противоположной стены стояло фортепиано, и старик, уже после коньячка ради разогрева, пожелал сыграть на этом инструменте, он вообще заявлял, что не имеет себе равных.
До этого дня мать не видела его хотя бы с детским ксилофоном.
Кейт рассказывала о покупках, о бутиках на Корльмаркт, а под конец переставила пепельницу на соседний стол, потому что в таких, якобы, монтируют подслушку.
Она сообщила, что встреча у старика назначена в пять вечера на лестнице Церкви Обета. Туда он обязан идти сам. Маме это крайне не понравилось.
Уолтер объяснил, что пока что никакого Юрия там не будет, только человек, который эту встречу устраивает, и что ему необходимо заплатить. После этого он передал отцу конверт с долларами. Мама все время пыталась узнать, что здесь происходит. Кто этот тип? Почему Юрий не придет сразу?
Кейт обещала, что заскочит вечером в гостиницу и все объяснит.
ebooksa