Нельзя строить жизнь исключительно на чувстве, - сказала она еще. Мама повторяет эти слова с горьким пониманием.
Клара, в свою очередь, утверждает, что мы обязаны любить, ведь если бы не должны были, то и не любили бы друг друга.
Бабушка отметила, что просит не от своего имени, но, в основном, от дедушки. Он был слишком гордым, чтобы поговорить с дочкой, но рвалось его доброе, хоть и суровое сердце. Оно крошилось, словно, я бы сказал, любовь между народами.
Добрый, хотя и суровый человек лежал на кровати за одеялом и слушал. Потому мать громко сказала:
- На самом деле ничего плохого я не делаю.
На следующий день утром она вытащила чемодан на лестничную клетку и дальше, на улицу, где ожидал Платон. Ей не хотелось, чтобы он поднимался к их квартире. Я даже вижу, как она идет, с высоко поднятой головой, в платьице в горошек и в короткой курточке, стаскивая со ступеней тот самый большой чемодан с ржавеющими замками.
А за ней темнел маленький прошлый мир: раскладушка, часы, стопки журналов "Пшекруй" и "Пшияцюлка", и мать, что всхлипывает, давясь дымом сигареты "альбатрос".
- День, сынок, был такой красивый, наверное, первый по-настоящему весенний. Между домами сушилось белье, под крышами бесились синицы. Все в микрорайоне замерли: музыканты, рожи в окнах, возвращающиеся из гладильни бабы, докеры и выпивохи. Они чмокали губами, свистели. А я шла к машине с этим чемоданом.
Соседи советовали матери уматывать прямиком в Москву. Такой стыдобы на Пагеде еще не было.
Родители приседали возле своих детей и показывали им, как выглядит курва, пускай запоминают, это знание им еще пригодится.
- Мне хотелось наорать на них на всех. И посоветовать, чтобы закидали меня камнями, раз уж я так им не нравлюсь, но ведь для этого нужна смелость…
Платон взял у нее чемодан, посмотрел на соседей и очень вежливо так спросил:
- Морду кому-нибудь набить?
- Давай просто уедем отсюда, - попросила мама.
Ошеломленная, с грязью на лице, мама села в машину. Они тронулись. Камень грохнул по крыше, ком грязи плюхнул в задний бампер. Именно эти звуки сопровождали их, когда они выезжали с Пагеда.
Мать вспоминает давние концерты и, похоже, считает, что музыку мы теперь не переживаем, как когда-то. Сама она находилась при началах Вселенной и, насколько я ее знаю, готова поклясться, что видела, как Бог лепит Солнце из искр.
Музыка, по ее мнению, способствует исчезновению, и вот это, и ничто иное, является в искусстве главным.
Они ходили на концерты, посвященные польско-советской дружбе; прослушали камерное выступление какого-то слепого пианиста из Венгрии. Потом старик распинался о гармониях и тональностях, сам он, музыкальный, как большинство русских, видел в музыке некие пейзажи, а мама вспоминала собственное исчезновение в звуках. По ее мнению, жизнь походит на танец – так быстро оно проходит.
ebooksa