Как-то раз, одного архивиста, хорошего специалиста в своей области, отправили в Саутминтсерский Собор[332], с целью проверить имеющиеся там архивы и составить о них отчет. На такую работу должно было уйти много времени, и по этой причине ему рекомендовали снять жилье в городе. Не смотря на то, что руководство собора встретило его очень радушно и оказало содействие, предложив различные варианты для размещения квартиранта, господин Лэйк, так звали этого джентльмена, решил, что будет лучше если он сам подберет для себя подходящее пристанище, и это решение в соборе сочли вполне разумным. Спустя некоторое время настоятель собора прислал господину Лэйку письмо, в котором советовал, в том случае, если тот еще не нашел для себя подходящей квартиры, обратиться к господину Уорби, главному церковному служителю, чей дом находился в непосредственной близости от церкви и, который охотно согласился бы на то, чтобы у него недельки на три или четыре остановился интеллигентный и скромный жилец. Такой вариант был вполне подходящим, об оплате и условиях проживания договориться они смогли без труда, и в начале декабря, точно как тот самый мистер Дэтчери[333] (так он говорил о себе), наш архивист поселился в очень удобной комнате старинного дома, находящегося на территории собора.
Человек, хорошо знакомый с обычаями кафедральной церкви, встреченный со столь явным вниманием со стороны настоятеля собора и всего его капитула, не мог не вызывать уважения у главного церковного служителя, следует сказать, что господин Уорби был рад такому постояльцу. На протяжении многих лет, пусть даже и с некоторыми поправками на условия заселения, может быть, и не всегда охотно, он все-таки соглашался на то, чтобы в его доме проживали люди, прибывающие по долгу службы. В свою очередь и господин Лэйк сумел понять то, что господин Уорби был человеком веселым, любящим жизнь, и вдобавок ко всему, хорошим собеседником, поэтому при каждом удобном случае, особенно после долгого рабочего дня, он радовался любой возможности общения с ним.
Однажды вечером, около девяти часов вечера, господин Уорби постучал в дверь своего квартиранта. – Я проходил мимо по дороге в Собор, господин Лэйк, – сказал он, – и вдруг вспомнил, что как-то обещал вам показать его изнутри. А сейчас думаю, раз у меня такая возможность появилась, то неплохо было бы Вам побывать в нем в вечернее время. На улице прекрасная погода и нет дождя, это я говорю на тот случай, если Вы соблаговолите пойти со мной.
– Ой, ну конечно. Премного благодарен вам, господин Уорби, хорошо, что вы вспомнили о своем обещании, подождите, я надену свое пальто.
– Я прихватил с собой еще один фонарь, сэр, там очень крутые ступеньки, так что вам он будет весьма кстати, тем более, лунный свет туда не проникает.
– Если нас кто-нибудь увидит с этими фонарями, то точно подумает, что Джаспер и Дёрдлс[334] приехали в Саутминстер, – сказал Лэйк, в тот момент, когда они проходили по закрытому дворику, примыкающему к церкви, поскольку был абсолютно уверен в том, что церковный служитель читал «Эдвина Друда[335]».
– Такое они могут, – сказал господин Уорби, сопровождая свои слова коротким смешком, – только не знаю, стоит ли нам принимать это за комплимент. – Странные порядки заведены в нашем Соборе, так я думаю, сэр, при этом интересно, что вы по этому поводу скажете? В семь часов каждое утро у нас всем хором поют полную заутреню, и так весь год. У наших мальчишек сейчас уже голоса не те, чтобы такое выдержать. Я думаю, один или двое из певчих точно добавки к жалованию попросят, если наш капитул такое в устав церковный введет, особенно альты[336] будут просить.
Они подошли к юго-западной двери, Уорби начал её открывать, а Лэйк возьми его и спроси, – А Вы никогда не находили кого-нибудь запертым в этой церкви?
– Пару раз было такое дело. В первый раз это был моряк. Как он сюда попал я понятия не имею. Наверное, он заснул во время службы, а когда я его здесь нашел тот молился с таким усердием, что у церкви чуть крышу не снесло. Бог мой! Вы бы слышали какой шум он поднял! Потом он рассказывал, что в церкви уже лет десять не бывал, да еще поклялся, что впредь ни к одной церкви в жизни даже близко не подойдет. Во второй раз старый дурень какой-то задремал. Еще помню, как-то мальчишки заигрались и их заперли. Вообще-то, для них это был последний раз, когда они так резвились. Вот мы и пришли, сэр. Теперь Вы видите какая наша церковь. Наш последний Настоятель любил водить сюда экскурсии, он предпочитал всё делать при лунном свете, у него для такого случая был стих припасен, который он читал им, о каком-то Шотландском Соборе, ну-да, точно так, правда, я его не запомнил. Мне почему-то кажется, что интересней здесь, когда всё вокруг темно, потому что всё становится большим и потолки выше. Вы не будете против того, чтобы остаться на некоторое время в нефе[337], а я схожу туда, где у нас находится хор, мне нужно там кое-что сделать, надеюсь, вы меня понимаете.
Лэйк остался его ждать. Прислонившись к колонне, он наблюдал за тем, как колыхались волны света, пробегая по всей длине внутреннего пространства церкви они спускались по ступенькам вниз, где преломлялись, встречая на своем пути какое-нибудь ограждение или предмет инвентаря, из за которых их причудливые отражения можно было увидеть только на верхних опорах и потолке. Через некоторое время Уорби опять появился у входа в неф и помахал фонарем Лэйку, тем самым давая сигнал присоединиться к нему.
– Полагаю это сам Уорби, а не какой-то фантом, – подумал Лэйк, осторожно продвигаясь вперед по нефу. На его счастье, всё обошлось без приключений. Уорби показал ему ноты, за которыми он по велению настоятеля церкви приходил, и спросил Лэйка, как ему у них понравилось. Лэйк согласился с тем, что такое место посетить стоило. – Мне почему-то кажется, – сказал он, когда они вместе поднимались по ступенькам алтаря, – у вас поначалу до жути сердечко екало, когда приходилось ходить сюда ночью, наверное, и сейчас то и дело страх пробирает, когда книжка из рук упадет или дверь заскрипит.
– Нет, господин Лэйк, таким меня не испугать. Я гораздо больше боюсь утечки газа или сильного крена дымовой трубы, вот этого стоит бояться. Хотя, припоминаю был один случай, с тех пор уже, правда, много времени прошло. Видите эту могилу возле алтаря? – Её тяжело заметить сразу, но если присмотреться то можно. По нашим записям она в нашей церкви с пятнадцатого столетия. Я не знаю, видите ла вы её? Если вам плохо видно, то давайте подойдем поближе. – Могила, о которой говорил Уорби, находилась с северной стороны алтаря и заметить её было довольно сложно, потому что на три фута над ней поднималась каменная ограда. В конце концов, Лэйк заметил облицованное серым камнем надгробие, лишь только благодаря внушительного размера металлическому кресту, немного возвышающемуся над оградой, можно было догадаться о том, что здесь кто-то похоронен.
Господин Лэйк вполне был склонен согласиться с тем, что эта могила может относиться к началу Перпендикулярного Периода[338]. – Знаете, Уорби, – сказал он, – если здесь только не покоится какой-нибудь знатный вельможа то, простите меня великодушно, вряд ли вам удастся меня заинтересовать.
– Я не могу сказать, что в этой могиле лежит прах человека, оставившего свой след в истории, – сказал Уорби, со сдержанной улыбкой на лице. – Поскольку в наших книгах нет записей, указывающих на то, кто здесь похоронен. Тем не менее, если вы согласитесь внимательно выслушать мой рассказ, господин Лэйк, то за те полчаса, которые требуются для того, чтобы пройти расстояние от церкви до моего дома, вы узнаете немало интересного. Я не хочу начинать прямо сейчас, становится довольно прохладно и я весь продрог, да и, в конце концов, не собираемся же мы торчать в церкви всю ночь.
– С удовольствием вас послушаю.
– Ну что-ж, сэр, тогда извольте. Только для начала я бы хотел задать вам один вопрос, – продолжал он, когда они проходили по нефу. – В нашем маленьком путеводителе, и не только там, также в небольшой книге из серии о соборах и церквях Англии, посвященной нашему собору, вы найдете место, где говорится о том, что эта часть церкви была построена еще задолго до двенадцатого столетия. Конечно, мне нравится такой подход, но…, осторожно, тут ступенька, сэр. Я хочу, чтобы вы посмотрели внимательно. Неужели можно сказать, глядя на каменную кладку этой части стены (он постучал по ней своим ключом), неужели и вы тоже думаете, что эти стены стоят здесь с той эпохи, которую называют Англосаксонским периодом архитектуры[339]? Нет? Вот и я говорю, нет. Так вот, если хотите знать, я пятьдесят раз говорил об этом библиографам, что одному из нашей местной библиотеки, что второму, который приезжал сюда из Лондона по каким-то там делам. При каждом удобнм случае я напоминал им об этой каменной кладке. Но что толку? Им хоть кол на голове чеши.
Рассуждения об удивительном свойстве человека ничего не слышать, когда ему говорят, не давали господину Уорби успокоиться вплоть до того самого момента, когда они вместе с господином Лэйком уже переступили порог его дома. Уютная обстановка и огонь горящий в камине, в той комнате, где остановился господин Лэйк, подтолкнули господина Уорби предложить провести остаток вечера в гостиной. Там мы их и найдем, сидящих друг напротив друга за вечерним чаем.
Рассказ господина Уорби оказался довольно длинным, поэтому я не собираюсь точно пересказывать его весь с самого начала и до конца. Основную его суть Лэйк сразу же записал на бумаге, а потом добавил своими словами то, что ему удалось запомнить. При этом, со своей стороны, я считаю, будет гораздо лучше сделать повествование Лэйка в некоторой степени еще более лаконичным.
Согласно тому, что говорил о себе Уорби, родился он в 1828 году или что-то вроде того. До него его отец был связан с этим собором, а еще раньше его дедушка. Дед и отец, – каждый в свое время, были клирошанами[340], а потом, всю свою жизнь до самой смерти они трудились, один был каменщиком, а второй столяром. Кстати, его самого в возрасте десяти лет не смотря на то, что он имел весьма посредственный голос всё равно привлекали к участию в хоре.
– Шел 1840 год. Волна неоготического стиля[341] захлестнула Европу, не удалось устоять и Кафедральному Собору в Саутминстере. – Очень много из художественного оформления, причем действительно ценного, было тогда выброшено чуть ли не на улицу, сэр, – сказал Уорби с тяжелым вздохом. – Мой отец не мог до самой последней секунды поверить в то, что его заставят крушить такую красоту, когда получил приказ убрать всё лишнее из внутренней части церкви. К нам как раз приехал новый настоятель – звали его Барскоу. Да, точно, так и было. Мой отец тогда был учеником столяра в одном из самых лучших столярных цехов в городе, поэтому он сразу понял какая тяжелая работа ему предстоит, лишь только увидел то, что от него требовалось. А разговоров то сколько вокруг всего этого было, отец постоянно вспоминал церковь тех дней; великолепные дубовые стенные панели, все в отличнейшем состоянии, они выглядели так, будто их только что поставили, сверху на них был словно одет похожий на гирлянды орнамент из листьев и фруктов, на герб и трубы органа были украшены чудесной старинной позолотой. Всё это было выброшено на задворки, на склад, за исключением разве только кое-каких мелких деталей, которые остались в приделе Богоматери, да еще резного украшения, которое я прикрепил у себя в доме над камином. Может быть, я конечно и ошибаюсь, но считаю своим долгом сказать, что с тех пор церковь наша многое потеряла и никогда больше она не будет выглядеть такой красивой какой была раньше. Теперь её историю можно изучать на складе, да и то, само собой разумеется, всё, что там хранится нуждается в хорошем ремонте. За эти несколько лет, что ни говори, от её величия не осталось и следа. – Господин Лэйк выразил свое согласие со взглядами Уорби на реставрацию собора, а если говорить начистоту, то это он сделал по большей части опасаясь того, что утомительный свой рассказ тот никогда не закончит.
ebooksa