Билли смутилась.
– Бертрам, как ты об этом всем узнал?
– А я ничего не знаю. Просто предположил и… «Честное слово! Я, кажется, разгадал ее», – усмехнулся Бертрам, нежно смотря на Билли. – Я полагаю, леди с чайником тоже досталась порция леденцов.
Билли вздернула подбородок.
– Я бы непременно это сделала, если бы узнала, какие леденцы она любит.
– А как насчет Алисы? Или, лучше сказать, леди Алисы?
Билли расслабилась.
– Да, – вздохнула она, – есть еще и леди Алиса. Но она же не сможет счесть рождественский подарок благотворительностью? Это же всего лишь леденцы!
– И ты действительно рискнешь что-нибудь ей отправить?
– Да, – призналась Билли, – я собираюсь туда на днях, утром…
– Ты собираешься туда? Не одна, надеюсь?
– Одна, а в чем дело?
– Милая, не надо. Уилл говорит, что это совершенно жуткое место.
– Оно действительно жуткое, если там жить. Там все дешевое, жалкое, захудалое. Но при этом там тихо и прилично. Бертрам, я же все понимаю, но я уверена, что если пожилая леди-калека и ее дочь могут там жить, то и со мной ничего не случится. Миссис Грегори – леди, по рождению и воспитанию, я в этом уверена. И тем ужаснее, что ей приходится жить в таком месте! Я уверена, что они видали и лучшие дни. Ее жалкие старые костыли, Бертрам, сделаны из красного дерева и отделаны серебром!
Бертрам тревожился.
– Я понимаю, милая, но если бы кто-нибудь пошел с тобой! Конечно, не Уилл и не я – не те обстоятельства, но есть же тетя Ханна… – он замолчал.
Билли хихикнула.
– Господи! Тете Ханне потребуется дюжина шалей для этого визита – если у нее хватит сил взобраться на такую высоту по лестнице.
– Да, пожалуй, – невольно улыбнулся Бертрам. – Но, может быть, ты возьмешь с собой Розу? – с надеждой спросил он.
– И что же обо мне подумает мисс Алиса? Что я посещаю бедняков в сопровождении служанки? – возмутилась Билли. – Честно говоря, Бертрам, я не думаю, что сама миссис Грегори потерпит подобное.