Десять жизней Мариам

Остальные женщины, не дожидаясь приказаний, принялись убирать и раскладывать из многочисленных корзинок всякие мелочи, которые принесли с собой.

– Спасибо, тетушка, – отозвалась я, вспомнив о манерах. Юпитер их послал? Этот дядька за всю нашу дорогу и слова не произнес, с чего ему кого-то куда-то посылать?

– А, да не думай ты об этом, – развеяла мои сомнения Элинор. – Непонятно, о чем думал мастер Роберт… – Она смолкла, окунула обе руки в парящее ведро с водой и вытащила толстую тряпку, с которой капала пена. – Но иметь под рукой повитуху совсем даже неплохо. – И женщина кивнула в сторону Сары, чей округлившийся живот я уже заметила. «Почти шесть месяцев», – подумала я. Девушка, покраснев, кивнула мне.

– Первый?

– Да, мэм, – и Сара с гордостью улыбнулась, поглаживая живот.

Я кивнула. «Да, мэм». А я ведь ненамного старше. Но я повитуха и буду за ней присматривать. Девочка молодая, едва исполнилось шестнадцать, выглядит здоровой, по крайней мере сытой, и довольной, значит, и ребенку хорошо. Я задумалась о том дне, когда ребенок Сары попросится на свет.

– А мистрис Томас опять тяжелая. Уже в шестой раз, – добавила Элинор, моя на четвереньках пол. Она остановилась вытереть лоб, а затем снова набросилась на замызганные щелястые доски. – Хотя пока все одно скидывает.

– И на каком сроке? – поинтересовалась я, тоже засовывая руки в горячую воду и доставая еще одну тряпку. Надо помочь Элинор.

– Тошнит да рвет, и только, – ответила Кейса. – Дольше трех месяцев не удерживает. Правда, два последних выкидыша случились на пятом…

Она пожала плечами. Я кивнула, составляя в голове план и обдумывая, какие травы и корешки понадобятся.

– Что, мистрис так никого до конца и не выносила?

– Одного мальчонку, – ответила Элинор, – Томаса-младшего. И так тряслась над ним, словно он гадил золотом. – Сара хихикнула. Я не удержалась от улыбки. – Сейчас ему десять. Других детей больше нет. Похоже, она не может.

– Помолчи-ка лучше, Эл’нор, а то беду накличешь, – упрекнула, нахмурившись, женщина по имени Кейса и сделала жест рукой, словно отгоняя злых духов.

Они мыли пол, а я выметала пыль из крохотного очага и чистила железную кастрюлю, оставленную предыдущим жильцом. Когда пол высох, женщины принесли толстый плетеный ковер, и мы вместе его развернули. Каморка, поначалу тусклая и унылая, теперь выглядела вполне уютно, хотя в ней почти ничего не было.

– Ну, на первых порах вроде терпимо. Мастер Томас пришлет своего плотника Джеймса починить крышу, чтоб в дождь не протекала.

Мы с Элинор посмотрели на щель между балками, через которую проникал дневной свет.

– Сделай полки для своих зелий и прочего. И стол тебе понадобится получше.

Она поцокала языком и нахмурилась, показывая на печального вида приспособление, состоящее из трех грубо отесанных досок, с трудом держащихся на четырех разнородных подпорках. Причем одной служил небольшой валун. Элинор еще раз огляделась.

– И кровать. Милосердный боже! На чем ты будешь спать?

– Мне доводилось спать и на худшем, тетушка.