По темноте прорываться через мертвеца? Страшно. До чертиков, до стынущей в жилах крови, до онемения рук и ног. Страшно, как никогда раньше. И темный лес, наполненный неизвестными звуками, сгустками, плотностями, готовый спустить на перепуганного путника всех своих волков, пугает не меньше.
Заблудиться в темном лесу можно на раз-два. Мужчина знает дорогу до поселка, но не настолько, чтобы двигаться по ней чуть ли не на ощупь.
Остается ждать утра, оно, всем известно, мудренее. Просто пережить всего одну ночь. Последнюю. Беспокойную, как и все предыдущие, но одну. Это не так и много, с этим можно справиться.
А после бежать как можно дальше от всего этого безумия.
Во имя своего спасения.
С самого детства Игорь плохо спал при свете. Бабка заставляла включать ночник, чтобы заглядывать посреди ночи в комнату внука, проверять, не занимается ли тот непотребствами. Игорь выкручивал лампочку за лампочкой в этом прикроватном монстре, что должен быть похож на луну, но больше напоминал уродливый желтый глаз. Бабка крыла трехэтажными, хлестала притворяющегося спящим внука по лицу, доставала новую лампочку, и Игорь опять ворочался, маялся, часто вскакивал, не высыпался.
Крепко спится лишь в кромешной темноте.
Мужчина уставился в потолок, принялся шарить по нему глазами, выискивая паутинки. Просто так, скуки ради. Кто-то перед сном овец считает, Игорь же перед бессонницей пауков ищет. Каждому по своей твари.
В другом углу стонала-выла Ольга. «Жди-жди!» – кричала. Колотила по кровати, по стенам, пытаясь достучаться до Игоря. Подойти бы, треснуть ей пару раз по лицу, чтоб заткнулась, нахлестать по щекам до красноты, нос разбить до кровищи. Пусть знает, как его донимать.
Вдруг Ольга замолкла.
Настала тишина.
Игорь обрадовался – наконец-то покой.
Свет погас.
Мертвец.
Пришел-таки!
Явился.
Пробрался сквозь снега.
Давно тебя, немилый друг, не было.
Дом погрузился в темноту. Она залепила уши и глаза, заползла в нос, проникла в горло, спустилась к легким. И все – и не вздохнуть.
Игорь попытался позвать: