Как Тренк стал рыцарем

– Как хорошо, что вы такой бдительный, господин бывший атаман разбойников! – сказал Тренк, как только сумел чуть-чуть успокоиться. – Эта кроха, по-моему, ещё тот фрукт! Такая маленькая и уже воровка! – При этом он всё моргал и моргал. – Дорогой господин дядя, отдайте мне эту маленькую преступницу; я проучу её, чтобы она больше никогда не пыталась воровать рыцарское добро!

Рыцарь Ганс задумчиво посмотрел на Миа-Мину, а девочка тем временем перестала царапаться, кусаться и орать и вместо этого чесала спину Хрюнчику, а тот, ласково похрюкивая, тёрся боком о её ноги. Потом рыцарь Ганс кивнул, давая разрешение.

– Но только не слишком наказывай её, дорогой племянник! – сказал он. – Ведь она, в конце концов, ещё ребёнок, поистине, и она ещё ничего у нас не украла, а почему она шпионила за нашим шатром, я просто не понимаю.

Тут атаман разбойников с лёгким недовольством передал Тренку свою добычу, потому что он и сам хотел бы наказать девчонку, но ни он, ни рыцарь Ганс не удивились, почему маленькая пленница так спокойно и кротко, как овечка, пошла за пажом, хотя только что едва не откусила палец бывшему атаману.

– Миа-Мина, – прошипел Тренк, едва они вышли из шатра, – ничего не говори! Сейчас я тебе всё объясню! – С этими словами он, гордо выпрямив спину, как и положено настоящему сыну благородного господина, повёл её с площади, и хотя Миа-Мина наверняка чуть не лопалась от любопытства, она смогла взять себя в руки и молча семенить за ним, так что никто из множества рыцарей, их оруженосцев и свиты, которые готовились теперь к вечернему пиру, действительно не обратили на них внимания.

– Так! – сказал Тренк, когда они с поросёнком на верёвочке подошли к кустам, за которыми могли спрятаться. – Тут нас никто не услышит! Миа-Мина, сестрёнка моя! Как я рад тебя видеть! – Тут он обнял её и так крепко прижал к груди, что у Миа-Мины чуть не перехватило дыхание. Но, к счастью, не перехватило.

– Тренк Тысяча Ударов, мой старший брат! – воскликнула Миа-Мина, отдышавшись. – Неужели это ты? Я видела тебя на турнире, когда ты подавал оружие маленькому, толстому рыцарю, но не могла поверить, что это и вправду ты! – Тут она отошла на шаг, чтобы лучше разглядеть брата, и начала смеяться, и смеяться, и смеяться, что даже скорчилась на земле от смеха. – Как ты одет! Ты выглядишь смешно!

– Я выгляжу как паж благородного господина! – с достоинством возразил Тренк и с лёгкой обидой посмотрел на свой бархатный камзол. – Потому что я им стал, Миа-Мина! И тут нет ничего смешного.

Тут он поведал ей обо всём, что ему довелось пережить, когда он ушёл из дома, и тогда Миа-Мина перестала смеяться и не сводила с него восхищённых глаз.

– Тренк, какой ты отважный! – сказала он. – Чего ты только не пережил!

– Миа-Мина, но только рыцарь Ганс никогда и ни за что не должен узнать, что я вовсе не его племянник! – прошептал он. – И нашим добрым родителям ты не должна ничего рассказывать. Кто знает, вдруг они проговорятся кому-нибудь и выдадут меня! Это должно оставаться нашей с тобой тайной, пока я когда-нибудь сам не стану рыцарем и не смогу забрать вас в мой замок! Клянись, что ты никому меня не выдашь!

– Я клянусь, – прошептала Миа-Мина и подняла правую руку, и хотя она не знала точно, как это делается, Тренк всё равно принял её клятву. Он ведь знал, что его младшая сестрёнка всегда держит слово.

– Хорошо, у меня ещё много дел! – сказал Тренк. В этот момент со стен замка прозвучала труба герольда. Это означало, что всех рыцарей приглашают в замок на большой прощальный пир, и Тренк должен торопиться, потому что ему непременно хотелось там присутствовать.

Но перед этим он торопливо снял с пояса кожаный кошель, в котором на всякий случай носил золотую монету, как велел ему рыцарь Ганс.

– Вот, это тебе! Родителям скажешь, что благородный господин подарил тебе монету, когда ты показала ему дорогу до другого города! Теперь вы пару недель не будете знать голода и у вас в супе будет кусок мяса.

Тут Миа-Мина попробовала монету на зуб, чтобы убедиться, что она настоящая, а потом обняла на прощание своими худыми ручками сначала Хрюнчика, а потом и Тренка.

– Никогда-никогда я не выдам, Тренк, что ты на самом деле сын крепостного крестьянина Хауга Тысяча Ударов, который каждую неделю получает плетью от своего господина! – воскликнула она. – До свидания, Тренк! Твоя тайна будет надёжно храниться у меня, словно в ларце с самоцветами.

Глава 42,

в которой все приходят на пир

Пожалуй, ты можешь себе представить, что у Вертольта Лютого, вообще-то, не было никакого желания устраивать пир для многочисленных гостей, после того как он уже в первом поединке был так позорно изгнан с ристалища. Когда он приглашал рыцарей на турнир, то наверняка рассчитывал, что станет победителем и что вечером гости будут поздравлять его один за другим и выражать своё восхищение, а сиятельный князь даже дружески похлопает его по плечу в знак признания, что юные девы будут с обожанием взирать на него – словно современные девушки, которые во все глаза смотрят на кинозвезду и просят у неё автограф. Конечно, тут об автографе речи не шло, ведь рыцарь Вертольт не мог написать ни единого слова и вместо подписи всегда ставил три крестика.