– Мам? – позвал ее Дэвид.
– Да, родной? Садись. Нужно как следует позавтракать и поехать в город. У меня сегодня много дел, и мне понадобится твоя помощь, – не отрываясь от мытья посуды сказала Дороти.
Дэвид прошел к столу и сел на свое место, а Льюис спрятался прямо под стулом. Запах каши с клубничным вареньем был совершенно бесподобен, так что рука сама потянулась к ложке, но мистер Розен успел вовремя опомниться.
– Мам, ты знаешь, где мы находимся?
– Дома. Где еще? Только, пожалуйста, не начинай сейчас свои игры.
– Мам, оторвись на секунду. Посмотри на меня.
– На крыше звуки. Они могут залезть под кожу, и тогда придется спать в январе, – нежным тоном сказала мама.
– Что? – переспросил Дэвид, хоть и расслышал каждое слово.
– Нельзя ему верить. Он повсюду. – Дороти усиленно натирала одну и ту же тарелку. – Повсюду. Повсюду. Повсюду. Повсюду, – тарелка выскользнула у нее из руки и упала на пол, разбившись вдребезги, но она продолжала натирать пустоту. – Повсюду. Повсюду. Повсюду.
– Мама, посмотри на меня.
Дороти резко обернулась и застыла, сгорбившись и уставившись на сына. Ее лицо оказалось изуродовано. Вместо глаз торчали лопнувшие лампочки, а губ не было вовсе, и потому на Дэвида смотрел злобный белый оскал. Он вскочил со стула, чуть было не упав.
– Повсюду? Повсюду! Повсюду? Повсюду! – по кругу спрашивала и отвечала Дороти, щелкая зубами.
Она попыталась выпрямиться, но вместо этого выгнулась в обратную сторону, приняв неестественную для человека позу.
– Вкусная каша, сынок, или дыра? – после заданного вопроса у Дорис отвалилась рука, а затем и голова. Оставшееся тело безвольно осело на пол.
– Мы прерываем передачу ради специального выпуска новостей, – голос диктора из радиоприемника звучал решительно и бодро. – Китобойное судно «Артемида» вернулось в порт! Все, кто переживал о судьбе моряков, может больше не волноваться. Моряки с честью выдержали шторм.
– Дэвид, дай мне руку.
– Где ты? – мистер Розен огляделся по сторонам.
– Здесь, в тарелке.
Он подошел обратно к столу и взглянул в тарелку. Никакой каши там больше не было, а зияла беспросветная дыра, уходившая далеко вниз.
– Дэвид, я здесь, – эхом разносились слова. – Помоги мне. Я не могу долго удерживать равновесие.