Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец

Я, Али ибн Усман аль-Джуллаби, говорю, что и те и другие в этом споре правы, поскольку сила благоговейного трепета влияет на низшую душу и её желания и направляет к упразднению человеческой природы, тогда как сила близости влияет на сердце, склоняя к взращиванию в сердце духовного знания.

Поэтому Господь растворяет души тех, кто любит Его, являя своё величие, и наделяет их сердца непреходящей жизнью, являя Свою красоту.

Последователи упразднённости в Боге (фана) ставят выше трепет, а последователи существования в Боге (бака) ставят выше близость.

Гнев (кахр) и доброта (лутф)

Оба термина описывают состояния дервишей. Кахр [гнев] обозначает укрепление, даруемое дервишу Господом в упразднении его желаний и в удержании низшей души от похотливости.

Лутф [доброта] обозначает поддержку Богом пребывания в нём (бака) сердца дервиша, и непрестанности созерцания, и непрерывности восхищённости на ступени стойкости (истикамат).

Приверженцы доброты говорят, что Божественная милость (карамат) есть достижение желаемого человеком; другие говорят, что Божественная милость заключается в том, что Господь посредством Своей воли обуздывает своеволие человека и исполняет его разочарованием (бимуради): если, скажем, человек жаждет и идёт к реке – река становится безводной.

Передают, что в Багдаде, в квартале Карх жили два примечательных дервиша. Один веровал в гнев Божий (кахр), другой – в доброту Господа (лутф). Они вечно препирались друг с другом о том, чьё состояние предпочтительнее. Дервиш, который веровал в доброту Господа, отправился в Мекку, добрался до пустыни и дальше следы его затерялись. Много лет о нём ничего не было слышно. Наконец один путник встретил его в пустыне между Меккой и Багдадом.

– О брат мой, – сказал дервиш, – когда вернёшься в Ирак, скажи моему другу в Кархе, что пустыня, при всей суровости здешней жизни, так мало напоминающей нашу жизнь в Кархе, стала для меня красивейшим местом, заменив родной квартал.

Добравшись до Карха, путник передал эти слова другому дервишу. Тот сказал:

– Когда будешь возвращаться, скажи ему, что вряд ли стоило покидать родные места лишь для того, чтобы обнаружить привлекательность не приспособленной для жизни пустыни. А для меня Карх со всем его изумительным изобилием подобен тягостной пустыне, и тем не менее я довольствуюсь этим.

Передают, что Шибли сказал в сокровенной беседе с Богом:

О Господи, я не отвернусь от Тебя, хотя бы Ты обратил небеса в ярмо на моей шее, землю – в кандалы, а всё мироздание сделал алчущим моей крови.

Мой шейх рассказывал:

В один год в сердце пустыни собрались святые Божьи, и я сопровождал туда своего духовного наставника, Хусри. Одни прибыли на верблюдах, другие перенеслись на тронах, третьи – прилетели, но Хусри не обращал на них никакого внимания. Но вот я увидел юношу в рваных башмаках, со стёршимся посохом. Ноги едва держали его, голова была не покрыта, тело изнурено. Едва завидев его, Хусри вскочил и побежал навстречу. Он усадил его на самое почётное место. Это поразило меня. После я расспросил шейха об этом юноше. Он сказал:

Он один из тех Божьих святых, которые не следуют святости, однако святость следует за ними. Его не волнуют чудеса (карамат).

Итак, следует помнить: то, что мы избираем для себя, пагубно для нас.

Я желаю лишь того, чего желает Господь, и да убережёт Он меня от зла, заключённого в моем желании, и да оградит от испорченности моей души!

Если Он блюдёт меня во гневе, я не пожелаю доброты, а если Он хранит меня в доброте, я не пожелаю гнева. У меня нет выбора вне Его выбора.

Отрицание (нафи) и утверждение (исбат)