Раскрытие скрытого за завесой для сведущих в тайнах сердец

Спустя какое-то время этот юноша пришёл к Джунайду, принял ислам и подвизался среди святых.

Абу Али Сияха спросили:

– Кому дозволено облекать новичков в муракку?

Он ответил:

– Тому, чей взгляд охватывает всё царствие Божие, так что не случается ничего в мире без Его ведома.

Глава 5

Различные воззрения на нищету и чистоту (факр) и чистоту (сафват)

Среди наставников Пути существуют различные точки зрения на сравнительные достоинства нищеты (факр) и чистоты (сафват).

Некоторые считают, что нищета более совершенна, чем чистота. Нищета, говорят они, – это полная самоупразднённость, при которой всякие помышления исчезают, а чистота – одна из «стоянок» (макамат) нищеты. Когда обретается самоупразднённость, всякие «стоянки» исчезают.

В конечном счёте возникает та же дилемма, что и при рассмотрении отношений нищеты и богатства, что уже было сделано выше.

Те, кто ставит чистоту выше нищеты, говорят, что нищета – это существующее (шай аст мавджуд) и потому она может быть поименована; чистота же – бытие, чистое (сафа) от всего существующего.

Чистота (сафа) является сутью самоупразднённости (фана), а нищета (факр) – сутью пребывания в Боге (бака), и потому нищета – это название одной из «стоянок», а чистота – одно из именований совершенства.

Эти вопросы стали в наше время предметом бурных дебатов. Обе стороны прибегали к натянутым и искусственным аргументам, в конце концов сойдясь на том, что нищета и чистота не являются объектом для словопрений. Спорящих примирила идея о словесной невыразимости этих понятий, о невозможности выразить в словах Истину. При этом отрицание свободы выбора назвали отрицанием сущности, а следование желаниям – утверждением сущности. На самом же деле мистический Путь далёк от столь надуманных построений.

Вкратце истинное положение вещей можно описать так. Божьи святые оказываются там, где больше не существует пространственных представлений, где нет ни ступеней, ни «стоянок», где исчезает соответствие между внешними выражениями и реалиями, которые они выражают, так что не остаётся ни «пития» (шурб), ни «вкушания» (заук), ни «трезвости» (сахв), ни «исчезновения» (махв).

Но спорщики объявили, что нищета и чистота являются условными обозначениями идей, которые не дозволено называть по имени или использовать как свойства, и потому каждый использует то наименование, которое находит более точным.

Теперь, когда спор был переведён в сферу идей, вопрос о превосходстве одного над другим был снят. Однако на практике и условные поименования всё равно порождают те или иные предпочтения. Одни предпочитают нищету, ибо она связана с самоотречённостью и смирением, другие – чистоту, считая её более достойной, ибо она более подобает намерению отбросить всё, что загрязняет, и избавиться от всего, что имеет налет мирского.

Нищета и чистота были объявлены обозначениями невыразимой идеи – чтобы тем самым создать основу для общего диалога и полностью определиться со своими состояниями. В этом среди суфиев нет разногласий, хотя одни используют термин «нищета», а другие – «чистота», чтобы выразить ту же самую идею.

Совсем иначе обстоит дело с буквоедами (ахль-и "ибарат), которые, оставаясь в неведении относительно истинной подоплёки этих идей, занимаются словесной эквилибристикой.

В заключение следует сказать, что тому, кто воспринял практически эту идею и сосредоточил на ней своё сердце, безразлично, как его назовут, – «нищий» (факир) или «чистый» (суфи), поскольку и то, и другое – вынужденные наименования того, что не имеет имени.

Этот спор тянется со времени Абу"ль Хасана Сумнуна. В тех случаях, когда на него снисходило откровение (кашф) сродни пребыванию в Боге (бака), он обычно ставил нищету выше чистоты; когда же духовные наставники (арбаб-и ма"ани) спросили его о причинах такого предпочтения, он сказал: